Из Парижа в Астрахань. Свежие впечатления от путешествия в Россию

Наступает очередь Петра заделаться агрессором. На следующий день он настигает шведов, когда те тянутся вдоль болота; окружает и атакует их со всех сторон. Они сопротивляются на всех участках. За три часа битвы теряют две тысячи, а московиты - пять тысяч человек, но ни одна из сторон не отступает ни на шаг. Финал дневного спектакля остается неясным, что для Петра уже победа.

В четыре часа дня, когда общая усталость обернулась затишьем, видит царь, что прибывает генерал Бойко с подкреплением из шести тысяч человек. Царь становится во главе свежих войск и обрушивается на шведов: битва возобновляется и длится до самой ночи.

Наконец, количество переходит в качество; шведы разбиты, обращены в бегство, отброшены за их фуры; они собираются вместе - около девяти тысяч человек. Семь тысяч убиты или смертельно ранены в трех сражениях, в которых они участвовали, чтобы пробиться и поддержать армию. Девять оставшихся тысяч торопятся, объединяют поредевшие части, строятся в ряды и проводят ночь в боевых порядках. Петр, со своей стороны, тоже проводит ночь с оружием в руках. Офицерам, под страхом разжалования, а солдатам, под страхом смертной казни, запрещено разбредаться и заниматься грабежом.

За ночь Левенхаупт отступил на высоту, заклепав все пушки, какие не мог взять с собой, и поджег свои фуры. Петр подоспел вовремя, чтобы погасить огонь, и захватил четыре тысячи повозок. После этого он приказал атаковать шведов в пятый раз, предлагая им в то же время почетную капитуляцию. Левенхаупт принял бой и отказался капитулировать. Бились весь день; вечером Левенхаупт перешел Соссу с оставшимися четырьмя тысячами воинов; он потерял 12 тысяч человек, выдержал пять сражений с 40-тысячным войском, был отброшен, но цел и был смят, но не разбит. Такое сопротивление врагов вызывало у Петра восхищение и отчаяние. В этих пяти сражениях он потерял десять тысяч бойцов и чувствовал, что враг ускользает из его рук. Но результатом пяти жестоких схваток для него были два неопределенных дня и три победы. А Левенхаупт с четырьмя тысячами войск присоединился к королю Швеции, но он не привез ни боеприпасов, ни продовольствия армии, которую увидел без боеприпасов и провианта.

Больше бы связи с Польшей; вокруг враждебная страна и озлобленный враг; зима, наконец, эта страшная зима 1709 года, какой только была зима в 1812 году! Карл XII потерял две тысячи человек в тex степях и выбрался из них с кавалеристами без лошадей и босыми пехотинцами. Часть артиллерии осталась в болотах или была потоплена в реках: не было больше лошадей, что бы ее тащить.

Известна история офицера, который жаловался, и жалобу которого услышал король.

- Уж не тоскуете ли вы, случаем, вдали от жены? – сказал король. - Если вы настоящий солдат, то я еще поведу вас в такую даль от Швеции, что целые три года вам трудно будет получить весточку из дома.

Известен анекдот о солдате, которому на день перепадает только кусок ячменного или черного овсяного хлеба и который показывает его королю. Тот берет хлеб,  рассматривает и съедает до крошки. Затем изумленному и вынужденному теперь поститься до завтра солдату:

- Не вкусно, - сказал он, - но есть можно.

И пошел дальше.

В целом у него набирается 24 тысячи человек, изможденных и умирающих от голода; но это - шведы, они почерпнут силы в пушечном грохоте. Правда, в армии числятся и больные, а с 1 февраля возобновляются бои, и в апреле у короля останется не более 18 тысяч войск. И все ближе Полтава.

Карл принимает несколько тысяч валахов, которых ему продает татарский хан, и с 18 тысячами шведов и 12 тысячами валахов он идет осадить Полтаву. В Полтаве разные склады - оружие, боеприпасы, провиант. Нужно взять Полтаву. Тем более требовалось ее захватить, что зима была врагом Карлу XII и союзником Петру. Царь выступил во главе 70-тысячной армии. Карл лично сжал кольцо осады.

В перестрелке одна из провиденциальных [случайных] пуль, один из ничтожных кусочков свинца, что распоряжаются не только жизнью людей, но и судьбами империй, следуя траектории, начертанной рукою бога, дробит кость в пятке Карла XII. Он дaже не поморщился. Он придерживался греческой философской школы, которая учит: «Горе - не беда!» Еще шесть часов оставался в седле, и никто из окружающих не заметил, что он ранен.

Наконец, слуга увидел, что из его сапога сочится кровь. Позвал на помощь, и вовремя: король уже падал с коня. Его сняли с седла; разрезали сапог. Заключили, что следовало бы ампутировать ногу. Но отнять ногу у такого короля, как Карл XII, все равно, что его обезглавить. Один врач набрался храбрости выступить против ампутации и взять всю ответственность на себя. Собратья оставили раненого на него.

- Что вы хотите делать? - спросил Карл XII, оставленный с ним один на один.

- Глубокие надрезы, sir, чтобы удалить из раны осколки кости, которые могут помешать ее заживлению. - Делайте, - сказал Карл XII, вытягивая ногу. Хирург кого-то позвал.

- Что вы хотите? - спросил король.

- Нужны два человека,

- Зачем?

- Держать ногу вашего величества.

- Незачем. Буду держать ее сам.