Из Парижа в Бразилию по суше

Неожиданно за поворотом дороги раздался звон колокольчиков, сопровождаемый свистом бича и скрежетом металла. При этих звуках те двое, которым уже довелось испытать на себе меткость Жюльена, с трудом поднявшись, попытались спрятаться за изгородью из кактусов. Едва они добрались до нее, как на тропе показался странный, дребезжавший от старости экипаж, чье столь своевременное появление в подобных обстоятельствах выглядело порождением больной фантазии.

Это был старинный фургон, представлявший из себя длинную крытую повозку с кожаным тентом. Во Франции подобные колымаги давно исчезли, а если и сохранились, то лишь в глухих деревнях, где они вызывают изумление заезжих горожан. По бокам экипажа были расположены две скамьи, и еще одна помещалась в самой глубине. Подлинное наименование сего средства передвижения — дилижанс. Но дилижанс этот пребывал в самом плачевном состоянии, какое только можно себе вообразить. Кожа на нем заскорузла и свисала лохмотьями, местами зияли дыры, в которые нетрудно было разглядеть, что изнутри его некогда обили красным плюшем, утратившим, однако, с тех пор свой первозданный цвет, скрывшийся под слоем вековой грязи. Стекла в дверцах отсутствовали, колесные ободья давно уже разболтались, дышло поддерживалось веревочкой, оси скрипели, а сам фургон мог в любую минуту рассыпаться на части вместе с тянувшими его шестью чахлыми мулами.

Каким же чудом сохранилась эта развалина на колесах, которая, наверное, уже не первое столетие подвергалась разрушительному воздействию стихий? Как удалось уцелеть этому безмолвному свидетелю борьбы Мексики за свою независимость?[428] Колеса старого дилижанса вертелись во время государственных переворотов, или pronon-ciamentos, он бесстрастно взирал на смену правительств и слышал зажигательные речи отважных народных вождей.

Почему же сей экипаж появился на дороге именно тогда, когда он больше всего был нужен попавшим в переделку двум отважным французам? Причина одна: старая колымага, пышно именуемая центральной администрацией Мексики почтовой каретой, катила из Аризоны в том же направлении, что и Жюльен с Жаком. Она отправилась из города двумя днями позже наших путешественников и, как легко можно убедиться, несмотря на свой нелепый вид и недостаток подстав[429], проезжала более ста километров в день.

Появление дилижанса было вдвойне счастливым, ибо оно не только обратило в бегство врага, но и предоставляло путешественникам, лишившимся лошадей, возможность беспрепятственно доехать до города Алтар. Французы не смогли сдержать радостного возгласа при виде допотопного сооружения на колесах, следом за которым показался и Сапоте, благоразумно спрятавшийся со своими мулами за выступом скалы.

Жак наконец был освобожден. Поднявшись, он первым делом расправил затекшие конечности. Жюльен обратился по-испански к чиновнику в форменной одежде, восседавшему на головном муле, и вежливо попросил его остановить повозку. Более надменный и гордый, чем все идальго[430] Кастилии[431] и Арагона[432], служивый, даже не удостоив его ответом, крикнул что-то вознице, и тот, стараясь не задеть колесами трупы лошадей, продолжал невозмутимо вести свой экипаж вперед.

Жак и Жюльен не верили своим глазам. Как, эти оборванцы, лишь волею случая попавшие на государственную службу, отказываются взять путешественников с собой, хотя прекрасно понимают, что те находятся в бедственном положении?! Черт побери, это уж слишком!

Жюльен, вскинув ружье, взял на мушку чиновника, а Жак так крепко схватил под уздцы первого мула, что бедное животное упало на колени.

— Стой, мошенник!.. Стой, или я стреляю! — приказал Жюльен голосом, которому позавидовал бы любой предводитель traboucayres[433], этих классических грабителей дилижансов.

Угроза моментально сбила с идальго всю спесь, уступившую место отвратительному раболепию.

— Ваша милость! Ваша светлость! Ваше превосходительство! Только прикажите, и ваш смиренный слуга готов вам служить!

— Замолчи, лакей! — гаркнул на него Жюльен. — Будешь отвечать, когда я тебя спрошу! — Затем, сделав знак метису приблизиться, он произнес: — Иди сюда, Сапоте. Сними чемоданы с мулов… Отлично. А теперь расседлай наших лошадей… А ты, Жак, постарайся взобраться на скамью так, чтобы головорезы не заметили тебя.

— Готово!

— Бери багаж и уложи его в фургоне… Ты же, Сапоте, теперь свободен, твои услуги нам больше не понадобятся… Вот, держи золотой!

— Спасибо, хозяин!

— Это еще не все. Мулы также твои: я дарю их тебе. Если ты не знаешь, куда тебе идти, следуй за дилижансом до Алтара. А если знаешь, тогда прощай!

С этими словами Жюльен, внимательно осмотрев фургон изнутри и убедившись, что в нем всего лишь двое пассажиров, быстро забрался в повозку и сел рядом с Жаком, предусмотрительно поставив ружье между ног.

— Если ты, мерзавец, — сказал он вознице, — дорожишь своими ушами, то поезжай быстрей, никуда не сворачивая.