Из Парижа в Бразилию по суше

Жак и Жюльен, решив, что это какая-то мистификация[618], и найдя, что подобная шутка — плохого вкуса, забарабанили в дверь, громогласно требуя немедленно же отпереть их.

Маленькое окошко в двери приоткрылось, и друзья разглядели в нем своего попутчика, попросившего их не устраивать попусту шума.

— Будьте любезны сообщить, — вскричал Жюльен с негодованием, — где мы и что вообще означает эта ловушка, в которую вы так подло заманили нас?

— Никакой ловушки тут нет. Просто вы в городской тюрьме. Страна, находясь в состоянии войны, вынуждена защищать себя поелику возможно от различных авантюристов, пытающихся подорвать ее мощь…

— Но вам хорошо известно, что мы — французские путешественники и держимся в стороне от политики…

— Как бы не так! Хватит лгать! Хоть вы и великолепно говорите по-французски, но не пытайтесь больше убедить меня в том, что вы французы.

— Клянусь честью, мой друг, стоящий вот здесь, рядом со мной, — не кто иной, как месье Жак Арно, а я — граф де Клене… Но вы, по всей видимости, полицейский и как таковой не можете верить на слово, и если я поклянусь даже своей честью, то это также мало что будет значить для вас, ибо вы не признаете такого понятия, как честь.

— Насчет того, что я полицейский, вы угадали! Глава окружной полиции к вашим услугам, полковник Батлер и капитан Боб!

— Как вы сказали?! — промолвил ошеломленно Жюльен.

— Я говорю, что вы, присвоивший себе имя графа де Клене, в действительности — полковник Батлер, янки, вор, а достойный вас ваш приятель — капитан Боб, попавший в так называемое кораблекрушение моряк! Ну, что вы сможете заявить в связи с этим?

— Лишь то, что для шефа полиции вы ведете себя слишком опрометчиво!

— Итак, признаете, что вы американцы?..

— Черт вас подери, соблаговолите сперва заглянуть в наши паспорта!..

— В паспортах можно написать что угодно… К тому же они у вас фальшивые.

— С чего вы это взяли?

— Ас того, что ровно неделю тому назад я, как шеф полиции, поставил выездную визу на паспорта месье де Клене и Арно, французских путешественников, прибывших к нам из Кито и севших в Трухильо на корабль, который должен был доставить их в Бразилию. Эти месье, не делая никакой тайны из цели своего странствования, уезжали отсюда в сопровождении большой свиты, чтобы получить в наследство поместье вблизи Рио-де-Жанейро, известное под именем Жаккари-Мирим. Кстати, в подтверждение своих слов они показали мне письмо завещателя, с коим я имел удовольствие ознакомиться. Вы видите теперь, что ваша выдумка столь груба, что на нее не поймался бы даже ребенок. А теперь — до свидания, месье, до скорого. И не забывайте, изменников и шпионов убивают у нас выстрелом в спину!

ГЛАВА 13

В тюрьме. —Воспоминание о вторжении немцев во Францию. —Шпиономания. —Сложная ситуация, в которой оказались друзья. —Недоумение Жака по поводу возведения его в ранг капитана корабля. —Судебный зал. —Опереточные генералы. —Перуанские солдаты. —Обвинение. —«Смерть иностранцам!» — Жажда крови. —Вызов, брошенный Жюльеном судьям. —Настоятельное требование Жюльена. —Обещание председателя суда. —Недоумение начальника полиции. —Подлый замысел.

Апартаменты, в которых, словно львы в клетке, расхаживали в ярости злополучные путешественники, не являли собой ничего отталкивающего, как мог бы подумать читатель, зная о их предназначении. Конечно, не роскошные, они тем не менее предоставляли своим обитателям определенный комфорт, и не один путешественник, любящий удобства, охотно воспользовался бы ими, не находись эта своего рода трехкомнатная квартира в мрачном заведении, именуемом городской тюрьмой.

В общем, обстановка простая, но вполне терпимая. Все, что потребовалось бы для отдыха, имелось налицо.

Постельное белье на кроватях было безупречно чистым.

Беглый обзор места заключения убедил Жака и Жюльена, что всякая попытка бегства бесполезна.

После первых минут вполне естественного в подобных обстоятельствах ступора[619] и последовавшего затем взрыва гнева друзья призвали на помощь все свое хладнокровие и спокойно проанализировали ситуацию, столь же опасную, сколь и непредвиденную, в которой они оказались.

Жак, придерживаясь более оптимистического взгляда на сложившееся положение вещей, нежели Жюльен, и уверенный в благополучном разрешении всех их проблем, заявил, что рассчитывает на добрую волю перуанских властей, которые не смогут, ознакомившись повнимательнее с паспортами, усомниться в их подлинности и будут в конце концов вынуждены признать невиновность французов.

Жюльен с сомнением покачал головой, не разделяя радужных надежд своего друга: