Из Парижа в Бразилию

Однако это не входило в намерение командиров «Эсмеральды» и «Кавандонги», дона Артуро Прата и дона Карлоса Канделя. Оба молодые, бесстрашные, до конца верные присяге и долгу, они решились сражаться до последней капли крови и дорого продать свою жизнь.

«Гуаскар» наметил «Эсмеральду», у которой машина едва действовала, а «Индепенденсия» понеслась на «Кавадонгу».

«Эсмеральде» предстояло стать первой жертвой.

Командир «Гуаскара», разгневанный дерзким сопротивлением старой скорлупы, изрешеченной ядрами и все-таки усердно отвечавшей на артиллерийский огонь, приготовился потопить ее стальным тараном.

Два раза удалось «Эсмеральде» увернуться от столкновения с монитором {Бронированным военным кораблем с сильной артиллерией.}.

Чилийский капитан поднял на грот-мачте национальный флаг.

Моряки знают, что это значит.

Это значит, что корабль пойдет ко дну, но не сдастся.

Снова монитор несется на корвет, и снова корвет ускользает от удара. Оба корабля почти соприкасаются бортами.

Тогда капитан Прат, в сопровождении офицера и солдата, с саблей наголо бросился на палубу «Гуаскара», воодушевив своих матросов личным примером и громкой командой:

— На абордаж!

К несчастью, монитор как раз в этот момент отошел от корвета, и экипаж последнего не имел возможности последовать за своим героем-капитаном. Дон Артуро Прат сдержал слово и погиб со своими товарищами на палубе неприятельского корабля, который тем временем снова бросился на «Эсмеральду» и врезался в ее борт.

Машина остановилась. Корвет, продержавшись с минуту, пошел ко дну.

Но гибель корвета не осталась без отмщения.

Как ни странно, но жалкая паровая шхуна «Кавадонга» все время стойко держалась в бою с громадной «Индепенденсией» и, хотя вся была изранена ядрами, энергично отвечала из своих двух пушек тем страшным 18 орудиям, которые осыпали ее целым градом снарядов.

Машина шхуны оставалась невредимой.

Взбешенный командир «Индепенденсии» решил немедленно потопить дерзкую посудину. Фрегат устремился на «Кавадонгу», но капитан Кандель, великолепно знавший конфигурацию дна у берегов, обратился в притворное бегство и, пользуясь малым водоизмещением шхуны, смело понесся над подводным скалами.

Перуанский фрегат, преследуя его на всех парах, с разбега налетел на скалы.

«Гуаскар» выслал шлюпки спасать погибающих матросов «Индепенденсии», а «Кавадонга», едва держась на воде, гордо вошла в гавань Антофогасту латать свои пробоины…

-

Теперь можно вернуться к продолжению нашего политического экскурса.

Республика Перу, нуждаясь в оружии для своих рекрутов, с самого начала войны заключила контракты с разными оружейными заводами в Европе и Америке.

Беспрерывным потоком шли в Перу обозы оружия и военных припасов через Панамский перешеек, представлявший кратчайший и удобнейший путь. Тщетно чилийские консулы протестовали против такого вопиющего нарушения нейтралитета. Протестов этих никто не принимал до тех пор, покуда наконец успехи чилийцев не поубавили спеси у перуанцев. Только тогда республики, державшие пристрастный «нейтралитет», спохватились и поняли, что с маленькою юго-западною республикою приходится считаться.

Все вышеизложенное в достаточной мере проливает свет и на деятельность капитана Боба и полковника Бутлера, как раз и занимавшихся доставкою оружия перуанцам.

Глава IV

Новый маршрут.-Mayordomoиappiepo. — В виду Чимборазо. — Перед Аренальским ущельем. — Буйство стихий. — На краю бездны. — Помогите!.. — Надо спасти майордомо. — Смелый план. — Воздушный разбойник. — Нападение кондора. — Борьба на краю бездны. — Спасены! — Возвращение в теплые страны. — Гуаякиль. — Несколько часов в Гуаякиле. — Ворох газет, журналов, брошюр и тому подобное. — Два письма из Ричфильда. — Жак соглашается сесть на корабль… но Жюльен решительно отказывается. — Близ рейда Салаверри. — Средневековый город. — В городской тюрьме.

Несмотря на реальные опасности, угрожающие на каждом шагу, наши путешественники все-таки решились во что бы то ни стало ехать через Боливию и Перу.

Они прикинули свой маршрут через Гуаякиль, Тумкез (маленький пограничный перуанский городок), Лиму, Арекину, Пуньо, через озеро Титикака и город Чуквизака.

Жюльен, зная по опыту, как трудно нанять в пути для поклажи мулов, решил купить их целую дюжину.

Метис-проводник, вылечивший Жюльена от укуса змеи, горячо привязался к обоим французам, а те, в свою очередь, к нему. Когда этот честный человек попросил разрешения сопровождать их и далее, они, разумеется, с радостью согласились.