...из пены морской. Инверсионная теория антропогенеза

И все же давайте задумаемся, — почему стал возможен этот роман? Почему о педофилии можно написать так, как невозможно написать о зоофилии или некрофилии, — нежно и пафосно? Художественная правда в чем-то выше научной. В художественном произведении, как ни странно, гораздо труднее лгать. Лживая поэзия невозможна по определению, а роман Набокова - это поэзия. Попытка создать подобное произведение на тему, например, любви к рогатой телушке, не вызовет ничего, кроме смеха или брезгливости. А ведь речь идет о двух формах того, что общество валит в одну кучу, именуя «сексуальными извращениями». Американский писатель Ивлин Во попробовал опоэтизировать некрофилию в романе «Незабвенная». Получилась тяжеловесная и скучная (невзирая на пикантные подробности) пародия на любовь.

Детская сексуальность и педофилия у людей представляют собой социальные пороки, содержащие в своей основе биологически-эволюционный фактор. Это не означает, что с данными явлениями не надо бороться всеми возможными средствами от педагогических до карательных. Наоборот, надо, ибо социальное представляет собой отрицание животного. Общество началось с этого отрицания и зиждется на нем. Человек непрерывно обязан делать над собой усилие, чтобы не поддаваться позывам, возвращающим нас в пережитое животное состояние. Не случайно в Библии говорится, что один раскаявшийся грешник дороже ста праведников. Это самое социальное изречение Завета, ибо человек становится социальным существом в непрерывной борьбе со своей животной природой. Стоит один раз дать слабину в этой борьбе - и она, как воронка Мальмстрема, затянет в свою пучину. Филогенетическое прошлое тяготеет над нашим настоящим и постоянно угрожает ему, ибо между человечески-социальным и животным нет и не может быть отношений покоя, это антагонистические отношения. Вспомним поршневскую инверсию «АВВА».

Возникает вопрос: если у животных вышеописанные явления отсутствуют, — чем объяснить их массовые проявления у психически нормальных людей? Детская сексуальность свойственна всем без исключения нормальным людям; педофилия многим; латентная педофилия - пусть меня казнят за правду - очень многим и не только учителям. Возможно, - большинству (благодарность прогрессивному человечеству за стойкое сопротивление этому древнему кошмару).

Не усматриваю иной возможности, кроме как объяснить детскую сексуальность и педофилию неотенией, лежащей в основе эволюции человека. Эволюция в свое время «подтолкнула» к этому наших предков, потому что в силу изменения природных условий неотенические особи перестали видоизменяться во взрослых дельфинид и возникла необходимость в «детском» сексе ради продления рода. Благодаря этому эволюционному приспособлению, неотеническая форма морфологически закрепилась и начала самостоятельное развитие, как отдельный вид, приведший в отдаленном будущем к появлению человека. Человек — это половозрелый зародыш не шимпанзе, а археоцет.

4. Человек играющий (homo ludens)

Еще одно доказательство педоморфоза — наше пристрастие к играм и к игровому поведению вообще, которое проявляется буквально во всех ситуациях. Философ и историк Й. Хейзинга (Нидерланды), изучив роль игрового поведения, призвал изменить название биологического таксона человека. «Homo ludens» («Человек играющий») вместо «Homo sapiens» («Человек разумный»), - вот так должен называться наш биологический вид по мнению Хейзинги. Взрослый человек в гораздо большей степени ребенок, чем взрослый волк или олень, или любое другое животное. Игривость, сравнимую с нашей, проявляют только дельфины в бассейнах, но у них это может быть замещением нормальной жизнедеятельности, поскольку игровое поведение подкрепляется едой. Казалось бы, домашние кошки и собаки, игривые в детстве, как все хищники, должны продолжать играть всю жизнь, постольку поскольку им, избавленным от добывания еды, больше делать нечего. Однако, повзрослев, они в значительной степени теряют интерес к игре. Люди испытывают необъяснимую тягу к игре всю жизнь. В романе «Игрок» Достоевского, который сам был рабом игры, фигурирует старая солидная женщина, которая в несколько дней проиграла в рулетку все свои немалые поместья. О чем говорит «игровая зависимость» человечества? Скорее всего, о том, что оно в своем развитии прошло через педоморфоз, в силу чего инфантильность является непременным компонентом сознания человека.