...из пены морской. Инверсионная теория антропогенеза

Последний довод в пользу неотении, как физиологической основы становления человека, возможно, самый важный, потому что основан на данных морфологии. Дело в том, что анатомические признаки мозгового черепа человека, отражающие «адаптацию к речевой деятельности (угол изгиба основания черепа) и прямохождению (положение большого отверстия)», судя по онтогенезу, являются неотеническими. Читай: данная анатомия стала возможна, благодаря ретардации, задержки в состоянии детскости и закрепилась в итоге педоморфоза.

Авторы приведенной выше цитаты в докладе на IV Международном конгрессе по интегративной антропологии, именуют эти признаки строения человеческой головы «традиционно относимыми к неотеническим» (63, с. 140; выделено мной, — B.T.). Доклад был посвящен противоречию, которое существует между традиционными представлениями о филогенезе человечества и бесспорными данными об онтогенезе. Положение большого отверстия черепа и угол изгиба основания черепа являются чрезвычайно важными признаками сапиентности. Если большое отверстие черепа будет расположено, как у собаки, ходить вы сможете только на четвереньках, потому что речь идет о креплении головы к туловищу. Вот как формулируется противоречие:

«Те признаки, которые могут рассматриваться как филогенетически-примитивные — малая степень изгиба основания черепа и приближающийся к «положительному» угол большого отверстия — одновременно могут рассматриваться как онтогенетически-продвинутые. И наоборот» (63, с. 140).

Что из этого всего следует? Во-первых, это очередное опровержение симиальной концепции, которая во многом опирается на биогенетический закон Геккеля (ему же принадлежит также первое научное обоснование симиализма). Получается, что мы должны отказаться либо от биогенетического закона, либо от симиализма. Но биогенетический закон имеет более широкое применение, чем теория антропогенеза. Он подтверждается на примерах развития других животных. Отказавшись от него в применении к человеку, придется говорить о чуде рождения, а не об эволюции. Вопрос о происхождении человека выпадет из череды закономерностей.

Подход может быть один, а именно: несоответствие представлений о филогенезе человечества тому, что демонстрирует онтогенез, должно рассматриваться, как проблема теории антропогенеза, а не общей теории эволюции.

Филогенетически-примитивные признаки, — это те черты, которые, как полагают ученые-симиалисты, должны были наблюдаться у «предков человека» — диких обезьян, четвероногих и неговорящих, — и которые были изжиты в процессе развития рода. Ход этого исторического прогресса, по идее, должен быть отражен в развитии эмбриона современного человека.

В случае со строением мозгового черепа гипотеза о развитии человека из обезьяны «мало-помалу» не подтверждается. Здесь все с точностью «до наоборот». На ранних стадиях развития эмбриона современного человека его череп имеет признаки более «продвинутого» Horno sapiens, чем рожденный человек. Поздние стадии онтогенеза демонстрируют, наоборот, примитивизм. Это удивительный факт.

Противоречие снимается, если принять во внимание изначальность прямохождения и речевой деятельности. Говоря о речевой деятельности, имевшей место быть до того, как человек стал разумным, т.е. до появления вида Homo sapiens, я имею в виду не речевое общение индивидов, а внутреннюю речь. Она, на мой взгляд, предшествовала речевому общению, как социальному явлению. Внутренняя речь появилась раньше общения и раньше человека. Вначале было слово, а потом человек, - говорится в Библии.

Прямохождение берет начало в том изменении положения задних конечностей, которое произошло после адаптации наших (и дельфиньих) наземных предков к водной среде, когда ноги заняли положение, параллельное телу. Неотенические детеныши археоцет изначально опирались на две ноги в своих мелких заводях, в тех садках, где проходило их детство под охраной родителей, которые не допускали в свой «родильный дом» морских хищников, а наземным хищникам он был недоступен. Потом происходил метаморфоз в дельфинид, потом он перестал происходить.

Вот эта филогенетическая картина и отражается в онтогенезе человека, в развитии его эмбриона. Как мы видим, инверсионной теории антропогенеза оказалось под силу объяснить то, что симиальной концепции непосильно даже усвоить.

В таком случае все становится на свои места, биогенетический закон обретает свои права, но «обезьянья» концепция летит при этом в тартарары (интересно было бы узнать, что самому Геккелю было дороже).

Интригует фраза из доклада группы ученых, о том, что признаки изменчивости мозгового черепа, отражающие адаптацию к речевой деятельности и прямохождению, «традиционно» относятся к неотеническим. Перед нами морфологическое подтверждение того, что без учета педоморфоза трудно растолковать, как появился морфологический тип человека.

Глава 5. ЗАРОЖДЕНИЕ СОЗНАНИЯ ПЕРВАЯ ИНВЕРСИЯ