...из пены морской. Инверсионная теория антропогенеза

Вновь встает вопрос: как подобное развитие могло осуществиться на базе обезьяньих мозгов? Ни одна обезьяна, включая антропоидов, которых, впрочем, не существовало в то время, когда начался антропогенез (следовательно, мы имеем право привлекать только низших обезьян) не имела достаточной клеточной базы для развития такой комиссуры, какую имеет человек. Это было бы все равно, что к старой ЭВМ с объемом 20 килобайт приделать интерфейс современного компьютера: ничего б не было.

Еще раз повторю: из всех животных, живших на планете к моменту начала антропогенеза только дельфины имели «избыточный» мозг, потому что они имели два мозга, а не один. Для развития разума не хватало только мощной комиссуры, системы связей.

Заключение специалистов-неврологов, сделавших вывод о том, что в историческом плане, в плане реконструкции процесса становления сознания, надо говорить не о росте массы мозга, а о развитии связей на имевшейся клеточной базе, — это заключение полностью меняет подход к проблеме антропогенеза. До сих пор бытовал подход, который исходил из массы серого вещества и уровня специализации клеток. Прогресс в развитии мозга понимался, как постепенное накопление нервных клеток по мере превращения обезьяны в человека и их специализации «мало-помалу». Оказывается, что это неправильный подход: необходимая масса серого вещества была набрана давно, еще до начала сапиентации, а что касается специализации нервных клеток, то это вообще не вопрос антропогенеза. Сапиентация - это развитие внутренней комиссуры мозга.

Следует предположить (судя по уровню развития мозолистого тела современных дельфинов и человека; у дельфинов оно очень мало развито), что главное морфологическое содержание второй инверсии в процессе антропогенеза составило интенсивное развитие мозолистого тела, как главной комиссуры мозга.

Чрезвычайно развитый мозг дельфинов на порядок уступает человеческому из-за отсутствия того единства и того быстродействия, которое обеспечивают миллионы волокон мозолистого тела, этого уникального природного интерфейса. Но не только.

Огромное значение имеет также общий рисунок борозд неокортекса. Циркулярно-продольное расположение борозд у дельфинов отражает изолированность полушарий, радиально-поперечное у человека отражает их интерактивность. Эти перемены свершились также во время второй инверсии и были прямым следствием драматичного общения двух автономных структур психики археоцет после падения межполушарной функциональной асимметрии. Они - прямое следствие проникновения в зазеркалье друг друга, той «деятельности самовосприятия», которая некогда буквально поглотила наших безумных предков.

Отрицание отрицания, спиралевидность развития имеет в данном случае такой вид: нормальная психика животных, имеющих два мозга в одной черепной коробке (тезис) — психопатология, связанная с разрушением нормальной функциональной асимметрии полушарий (антитезис) — сознание (синтез).

Слово синтез в данном случае можно понимать буквально, как «соединение», как формирование нового качества без добавления новой материи, благодаря одним только связям. Морфологически синтез выразился в развитии и формировании глубоких и прочных взаимосвязей между двумя конфликтующими полушариями, превратившимися в единый орган управления организмом.

Сознание человека в буквальном смысле слова синтезировано, а не выращено «мало-помалу».

3. Место бессознательного в психике человека

Скорее всего, через мозолистое тело осуществляется внутренний трансфер, чем определяется локализация бессознательного в подкорке. Это тоже один из «туманных» вопросов психологии. Когда говорят о локализации бессознательного вне конечного мозга, «в подкорке», всегда всплывает вопрос: как могут столь сложные проявления психики локализоваться там, где им «невместно»? Мозг представляет собой чрезвычайно иерархическую структуру. Это связано с тем, что в процессе эволюции ничто, включаемое в понятие «мозг», никогда не пропадало. С мозгом природа избегала экспериментировать безоглядно, никогда не отказывалась от достигнутого, ничего не «сбрасывала с парохода современности». Она надстраивала более сложные структуры над архаическими, причем, всегда сверху.

Данное явление получило название «принцип дополнительности». В устах специалистов оно формулируется следующим образом:

«В мозге млекопитающих не наблюдается «отрицания» старых форм клеток, отделов и целых систем. В процессе эволюции они дополняются. Они не только не угнетаются развитием новых отделов мозга, но, напротив, стимулируются ими благодаря появлению новых связей, а, следовательно, и новых функций» (61, с.137).

Успешной эта архитектоническая деятельность глобальной эволюции могла быть, разумеется, при соблюдении строгой функциональной иерархии структур мозга.