Из переписки моих родственников. Военные годы: 1941-1945

Получила чудесное письмо от Катюши. Приготовила ей посылочку с оказией, а оказия не поехала! Ужасно жаль, мне так хотелось ее хоть чем-нибудь порадовать, бедную девочку. От Нины больше ни слуха ни духа – и я очень беспокоюсь, я-то ведь помню, в каком она была состоянии еще при мне. Из Ленинграда нет абсолютно ничего – я очень боюсь, что Шарлотты[330] нет в живых. А как это узнать – просто ума не приложу! Может, у вас будет оказия, пусть позвонят в ТАСС и там спросят[331]. Я послала туда телеграмму, но ответа не получила. В Черной все благополучно. Кормят детей уже гораздо лучше. Я по мере сил стараюсь побаловать Алешу и Наташу. Дорогой папуля этого отнюдь не делает, а я из протеста посылаю им прянички и подарки. Наташа, по словам Зои Александровны, очень болезненно переживает эту холодность С<ергея> Д<митриевича>. Но что делать?! Думаю, что тут не без Клары! Они теперь живут на частной квартире, у них очень хорошо и уютно и они, видимо, очень довольны. Он много работает, а она заправляет всем домом. Вообще я многое могла бы порассказать о них – и в особенности о ней, но эта промокающая бумага всего этого просто не вынесет! Р<оза> Н<аумовна> человек сдержанный, но я понимаю ее чувства и настроения. Так хотелось бы чем-нибудь помочь, облегчить ей жизнь там. Собственно даже не самую жизнь, а моральное ее состояние. Зоя[332], видимо, очень любит Наташу – она так тепло о ней говорит, что я очень рада этому. Между прочим, она говорит, что Наташа ей как-то сказала, что она очень привязана к тебе, Лидочка, больше, чем когда-либо, и к Маре. Я приготовила ей и Леше «первомайские» подарки, а Розочке послала сковороду! У меня к вам просьба, товарищи: если от вас люди ездят в Молотов, пусть заглядывают ко мне, у меня всегда кое-что для вас может найтись. Ведь я все-таки живу в почти-столичном городе и с моими талантами кое-что раздобываю из того, что может скрасить нашу бедняцкую жизнь. Вы же – жалкие провинциалы, у вас одни интересы – картошка и мука, а мы выше этого – о картошке даже и не мечтаем!

Я за это время сделала несколько чрезвычайно ценных приобретений, которые вызывают зависть всего многомиллионного населения Центральной гостиницы, а именно: шайка (он же таз), большой, оцинкованного железа, новехонький! (1.5 кило хлеба!), бидон для молока, кружки, образцы которых (75 %) я посылаю вам, и чайничек фарфоровый, который не посылаю. Могу заботиться и о вас – но без доставки на дом. Кстати, мой адрес: Молотов, областной, ул. Карла Маркса д.9, Центральная гостиница, комната № 175. (Впрочем, последнее не важно, письма все равно по комнатам не разносят).

Крепко целую вас, обнимаю и люблю. Прошу вас не хандрить, не хворать и меня не забывать. Жене желаю хорошо учиться, а Сереже этого желать не смею. Ваша Белла.

155. Р. Н. Рабинович – Л. Д. Гринберг (из Черной (ст. Шабуничи) Краснокамского р-на Молотовской обл. в г. Верхняя Салда Свердловской обл.). 26 апреля 1942

Дорогие мои! Пересылаю письмо Леночки[333] и мое возмущение по поводу почты – по-моему, и ты, Лидок, ей писала и я ей писала. Сегодня снова ей пишу. От Нюши пришло письмо от 12.III, которое опустила Нина, но я его получила лишь позавчера. Письмо адресовано детям и в нем столько любви и ласки, что его без слез читать нельзя. Я пишу в Ярославль в эвакоуправление, может быть, дадут справку о Нине. Здесь потерялась одна мамаша лет 100, которую видели в Данилове[334], и сюда она не доехала. С Беллочкой поддерживаю переписку: живется ей очень одиноко, чувствует себя неважно и тоскует. Я ей поручу узнать имеет ли к Маре отношение приказ СНК № 37. Оказывается в Молотове тоже очень мало выдают, несмотря на приказ[335]. Надо еще считаться с реальными возможностями.

У нас стало тепло, солнце стало жаркое, грязь просыхает. У нас бабка вынула зимние рамы, но о том, чтобы проветрить избу не может быть никакой речи: у меня был выбит уголок стекла, но это обнаружили на следующий же день и срочно вставили. Собираюсь что-нибудь подарить Нюре[336]: ведь я пользуюсь русской печью и самоваром, а плачу гроши. Грин[337] до сих пор не насытилась, но добыла муку, картошки и мяса; последнее ей уже съедено, а у меня еще есть.

Все жду письма от детей, я очень горжусь тем, что Сережа сразу занял достойное положение в школе. У Алеши сегодня за неделю 2 отлично и 2 поср. – это уже лучше.

Женичка, напиши мне о себе. Марок, как Ваше настроение и самочувствие? Крепко вас всех обнимаю, родные мои.

156. С. Д. Спасский – Наташе Роскиной, Р. Н. Рабинович и Алеше Спасскому (из г. Молотова в Черную (ст. Шабуничи) Краснокамского р-на Молотовской обл.). 27 апреля 1942

Милая Наташенька! Я узнал, что сын Нины Владимировны Гернет[338] собирается приехать на праздники в город. Если тебя не очень привлекает перспектива провести праздники в Черной, очень прошу тебя приехать тоже к нам. Сговорись с мальчиком Гернет и отправляйтесь сюда вместе. Буду очень рад тебя повидать. Я думаю, в лагере препятствий к этому не будет. Крепко тебя целую. С. Спасский