Из первых уст…

Второе преступление Аркадиной – это ее жадность. Как ее брат Сорин умолял: «Дай сыну денег! Он уедет за границу». Умолял никогда не умоляющий, у него из-за этого даже приступ случился. Если бы Аркадина дала сыну денег, он уехал бы в Европу, Нина бы не мучила его своими письмами, не атаковала своими страданиями. Поездки за границу спасали многих русских писателей. Вспомним Гоголя, завершившего в Италии работу над первым томом «Мертвых душ». Так поступал сам Чехов – уезжал на время, потом, чувствуя тоску по России, снова приезжал. В судьбе Треплева в какой-то степени отражена и судьба самого Чехова… И Треплев, и сам Антон Павлович были людьми невероятно чувствительными. Таковы все гении. Треплев противопоставлен в пьесе Тригорину, в которого влюблена и Аркадина, и Заречная. Тригорин – средний писатель. Он не бездарен, но гениальным его нельзя назвать. Таким при Чехове был писатель И. Н. Потапенко. Но Потапенко нередко поддерживал Чехова, помогал ему обойти цензуру. Чехов влюбился в Лику Мизинову, с которой общался и Потапенко. Антон Павлович мог влюбиться только в чистейшее существо, художественную натуру. Такой была Лика. Его настоящая, немыслимая любовь к ней невидимо присутствует и в пьесе «Чайка». Такую роковую, страстную любовь испытывает Нина к Тригорину, от которого у нее ребенок. Она рассказывает Треплеву об этой любви и своими словами приговаривает его.

Александр Тураев-Терехов (Треплев). Кадр из к/ф «Чайка»

Заречная не воспринимает до сих пор Треплева как неординарного писателя, режиссера. Только Маша сразу чувствует его гениальность, любит его по-настоящему. Машу у меня сыграла не артистка, а журналистка Любушка Павличенко. Я увидела ее случайно на проходной нашего театра им. Моссовета. Она сидела и разговаривала с нашей Маргаритой, работавшей тогда на проходной. Помню, выхожу вечером после спектакля и вдруг вижу в ночной подсветке личико совершенно необыкновенной девушки. Я восклицаю: «Да ведь это чеховская Маша!»

С Любовью Павличенко (Маша) и Андреем Соколовым (Тригорин). Рабочий момент съемок. Фото А. Тягны-Рядно

Оказалось, Любушка объездила всю Европу, хорошо знает иностранные языки. В моем фильме она играла невероятно естественно, вы никогда в жизни не подумаете, что это не профессиональная актриса. Любушка так вжилась в образ Маши и столь добросовестно ко всему отнеслась, что даже научилась нюхать табак, как ее героиня. Люба была абсолютно органична, как и Лешенька Солоницын, сын Толи Солоницына. Я его помнила пятилетним маленьким, беленьким мальчиком. Потом, увидев его двадцатипятилетнего, поразилась: «Да это же Медведенко!» В фильме он у меня тоже оказался абсолютно документален. Он даже косолапит немного!

И Люба Павличенко, и Леша Солоницын прежде никогда не снимались в кино. Но это для меня неважно, ведь все люди актеры, а весь мир – театр, это еще Шекспир сказал. И Тарковский утверждал, что каждый человек может сыграть хотя бы одну роль. Все режиссеры, по крайней мере в нашей стране, были актерами: Виктюк, Михалков, Рязанов, Говорухин… Например, Марина Тарковская оставила воспоминания о том, как Андрей Тарковский маленьким мальчиком играл в театральных постановках в школе.

Гениальные режиссеры понимали, что в жизни можно многое изменить, отмолить, а в тексте книг ничего не изменишь. Так же как и в снятом фильме. Ты отвечаешь полностью за все, что ты там делаешь. Не знаю, почему это не осознают некоторые, но это факт абсолютный. Здесь не покаешься, ничего не вернешь обратно. Это какая-то древнегреческая роковая необратимость.

Я был потрясен, когда увидел «Чайку», и не ожидал ничего подобного. С огромным удовольствием посмотрел ее прекрасную актерскую работу. Поразило ее умение работать с актерами и вся атмосфера фильма. Она совершенно убеждена, что Чехов писал эту пьесу для кино.

Михаил Боярский

С Юрием Соломиным (Сорин). Рабочий момент съемок. Фото А. Тягны-Рядно