Из первых уст…

На выступлении. 1980-е гг.

По-разному складываются актерские судьбы. Кто-то всю жизнь связан с одним театральным коллективом, переживает его успехи, трудности, поражения. Иной воспитан кинематографом с присущей ему динамикой, возникновением и распадом творческих групп, с кочевыми маршрутами по разным студиям. Многие совмещают работу на сцене и в кино, считая одинаково важной. Хорошо, если режиссеры это понимают. Например, когда Завадского спрашивали, почему он меня иногда отпускает из театра сниматься в кино, он неизменно отвечал: «Ей это нужно». С актером каждый случай конкретен, так же как и индивидуально складывается отношение писателя с издательством и редакциями, музыканта – с исполнителями и концертными организациями. И все же ситуация актера специфична, она порождает немало творческих и организационных проблем. Жизни актера вообще присуща подвижность, в которой есть свои плюсы и минусы. Настоящие «звезды» театра и кино на самом деле не выделяют себя в какую-то особую касту. Живя общей жизнью с народом, истинные мастера не раз доказывали, что умеют достигать вершин в своем искусстве. Сколько можно привести примеров, когда наших актеров встречали с триумфом и на родине, и в зарубежных залах, а иностранные коллеги признавались: «Мы так играть не умеем». Я сама, проработав много лет в театре им. Моссовета, своими глазами видела, как жили, например, Завадский и Раневская, с каким достоинством исполняли они свою жизненную и творческую миссию. Тот самый Завадский, который в свое время отказался сниматься с Гретой Гарбо, потому что у него уже был свой театр и он за этот театр отвечал. Та самая Раневская, о которой Бертольт Брехт, увидев ее на сцене в крошечном эпизоде, восхищенно сказал: «Наконец-то я увидел настоящую мамашу Кураж!» А об этой роли мечтали крупнейшие актрисы мира. Раневская была настолько естественна, что могла заговорить с любым человеком, вне зависимости от его социального положения. Она даже входную дверь никогда не запирала.

Зная жизнь не понаслышке, мы готовы и отражать ее тоньше, интереснее, и получать зрительскую оценку непосредственно. Артисты, если копнуть глубже, живут порой более трудно. Это существование на пределе эмоций. Когда меня спрашивают: «Как нужно играть?», я всегда отвечаю: «Играть надо просто. Играть надо гениально». Это действительно просто, только не надо себя жалеть, надо работать, по-настоящему, честно выкладываться. Актрисам с детьми это, наверное, сложнее, чем всем остальным. Женщина-актриса – это больше, чем женщина. Знаю по собственному опыту, как нелегко матери двоих детей совмещать профессиональные и семейные обязанности.

Пожалуй, мне одинаково везло и в работе, и в личной жизни. Но мне было трудно воспитывать детей, безотцовщина какая-то получалась. Я сама росла без отца, мужчина для меня был совершенно неведомой планетой. Вот говорят: «Будьте как дети». Если бы я тогда понимала, что они и вправду как дети, конечно, с ними было бы проще. Когда меня не очень активно сопровождали какие-то мужчины, жизнь становилась легче. Многие мужчины, которые меня окружали, были замечательными друзьями. Например, один из моих друзей мужчин сделал замечательную люлечку для моего сына, когда тот был малышом. Но я не знаю, каким должен быть мужчина, чтобы выдержать мою актерскую жизнь с постоянными переездами. Я горжусь, что и у дочери, и у сына очень сильные отцы. Правда, судьба так распорядилась, что отцы влияли на детей достаточно мало, хотя я не препятствовала встречам. Я очень много гастролировала, и если бы при такой жизни я еще и от мужа зависела, я бы не успела так много. Но я никогда не стремилась к тому, чтобы у меня непременно был муж, не цеплялась за это.

В храме. Начало 1990-х гг.

Многие творческие планы, к сожалению, остались нереализованными. Среди них – постановка драмы Эдварда Олби «Эти высокие женщины» и пьесы А. Н. Островского «Без вины виноватые», спектакль «История Казановы» по произведениям Марины Цветаевой, а также моя мечта поставить спектакль про блаженную Ксению Петербургскую.