Из Пешек В Королевы (СИ)

- Оглохни, – громко всхлипнула она, чтобы никого не разбудить, и рыдание раздавило её. Она сидела на постели и сильно тряслась, широко открыв рот из которого вырывались булькающие стоны, внутри всё обрывалось. Шею стянуло тугой петлёй. Лицо искажала страшная боль, напряжённый лоб покрыли морщины. Она даже не успела прочитать, что там… это была записка… от него…

Не сразу, но она взяла себя в руки, опустила кисть на пол и крепко схватила клочок бумаги пальцами. Медленно поднесла его пустой стороной к глазам. Это даже не бумага… а, вроде, какая-то серая ткань… запачканная тёмными следами от пальцев… Тяжело дыша, с кружащейся головой, Гермиона перевернула записку к себе и тут же отпрянула, опираясь лопатками на стену у кровати. Еле заметные, с трудом нацарапанные и почти осыпавшиеся чёрные строчки были где-то смазаны и странно раскиданы по всей поверхности листка:

«бесконечно виноват

готов молить о прощении на коленях

но не имею права даже

просить на это разрешения ты спасла

мою никчёмную жизнь

всё настоящее»

Горячие, как лава, слёзы текли из глаз. Наверное, он написал это в ночь Битвы, когда очнулся в Хижине… где он сейчас? Что с ним?

Всё настоящее… что настоящее?

Она смотрела на этот ветхий листок, как на самое дорогое сокровище. Слёзы капали с подбородка. Рот так и оставался открыт и страшно искажён гримасой боли. Грудная клетка резко и мучительно вздрагивала, как от удара током, при каждом вдохе. Тело дёргалось, как будто изнутри её били кулаками.

Прошло около получаса прежде, чем её дрожащая рука потянулась к маленькому свитку. Он был запечатан чёрным воском без опознавательных знаков. Девушка приложила палец.

«Ни в коем случае не приходите!

Сожгите всё сразу после прочтения.

Д. оставил это для меня. Это не пригодится.

Но Вы должны знать.»

Это тоже было написано рукой Северуса Снейпа, но обычным уверенным почерком. Гермиона была в замешательстве. Она взяла второй свиток, тоже предназначенный только адресату, чёрная печать стояла поверх бордовой.

«Северус Снейп действует в интересах Ордена Феникса и в точности исполняет мои личные указания. Я отдал ему приказ убить меня. Я отдал ему приказ нападать на Орден, если этого захочет от него Волдеморт. Я отдал ему приказ как можно дольше находиться в доверии Волдеморта. Я также поклялся ему при жизни никогда не выдавать его тайн.

Это заявление вступает в силу после моей смерти.

Это заявление находится под моим личным заклятием Достоверности и может быть подвергнуто любым проверкам.

Основатель Ордена Феникса

Верховный чародей Визенгамота

Кавалер ордена Мерлина I степени

Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор».

Северус… он оставил это для меня тогда в июне… Но я не притрагивалась к Плащу.. А потом не вернулась в Школу… Если бы я только знала…

С другой стороны… какое это имеет значение… я ему – никто…

Сжигать уже ничего не требовалось. Гермиона сидела на кровати, бережно держа в руках свитки и крохотный обрывок бумаги, и легонько качалась с ними из стороны в сторону, как если бы укачивала малыша. Она смотрела в одну точку перед собой, и всю ночь не сомкнула глаз.

Из оцепенения её вывел солнечный луч, который с рассветом угодил прямо в лицо. Девушка тихо ойкнула и встрепенулась. Губы потрескались и пересохли, на щеках мелким песком ощущались ночные слёзы.

Нужно собраться и идти на занятия.

Гермиона с трудом привела в движение тело, которое всё затекло.

Возьми себя в руки. Всё это уже не имеет значения.

Девушка потянулась к прикроватной тумбе, чтобы спрятать в ней пергамент, и снова обратила внимание на Плащ, который так и лежал в изголовье. С ним было что-то не так.

Она взяла его в руки. Серебристая ткань стала жёсткой, больше не переливалась сквозь пальцы, а местами даже как будто потёрлась и теперь была похожа на очень старую парчу. Гермиона рассмотрела его ближе и накинула на плечи. Ничего не произошло. Она видела сама себя, завёрнутую в тусклый серый кусок ткани. Как странно… может, он потерял свои свойства? В конце концов, Мантия Гарри не совсем обычная, но Снейп не мог этого знать, когда писал, что Плащ – её улучшенная версия. Но три года – очень маленький срок для такой вещи… хотя, может, он был не новый? В общем…

Неважно. Неважно!

Иди уже на завтрак!

Гермиона сползла с кровати и выдвинула самый нижний ящик тумбы. Барахло оттуда отправилось на пол. Девушка аккуратно сложила туда Плащ и все бумаги. Проведя по периметру ящика палочкой с «Discessio Ordinatum», она задвинула его обратно и привела себя в порядок. Новая школьная жизнь встретила её с тоской и пустотой на сердце, а совсем не с приливом учебной энергии, как хотелось бы.