Из писем к ближним

Кн. Кочубей говорит, что двухнедельного срока мало для того, чтобы жертвователи могли дать свой отзыв: обращение великого князя дойдет, видите ли, до Владивостока на 14-й день и столько же времени должен идти ответ. На это позволю себе сообщить князю Кочубею об одном удивительном изобретении, которое называется телеграфом. Напечатанное в Петербурге 12 января обращение великого князя может быть перепечатано во владивостокских газетах на другой день, и в тот же день владивостокские жертвователи могут сообщить великому князю свое решение. Стало быть, при добром желании, при живой отзывчивости вся операция плебисцита могла бы быть закончена в одни сутки срок по крайней мере в 30 раз более короткий, чем указывает кн. Кочубей. Двух же недель за глаза достаточно. Кн. Кочубей думает, что для решения столь пустого вопроса должны быть созваны вновь собрания войсковых и морских частей, учреждений, обществ, дворянских собраний, земств, городских управлений и пр. и пр., "на что нужно немало хлопот и времени". Да, если так взглянуть на дело - с точки зрения рутинно-канцелярской процедуры, то, пожалуй, и года будет мало на плебисцит. Но зачем же заводить тяжелую махинищу собраний, когда дело разрешается гораздо проще? Ведь все учреждения и собрания состоят из людей, из отдельных жертвователей. Почему же этим жертвователям не подать свои голоса прямо великому князю - письмом или телеграммой, а непременно нужно пустить эти голоса на обсуждение собраний, учреждений и т.п.? Господи, до чего мы мастера всякое простое дело делать сложным! Мы живем в век электричества, а движемся и шевелим мозгами в самом деле как черепахи.

Ревность кн. Кочубея в отношении интересов флота крайне симпатична, но почтенный князь, видимо, недостаточно ориентировался в положении дел. Воздухоплавание не только не чуждо современному флоту, но так же неотделимо от флота, как артиллерия, электротехника и водолазное дело. Летательные машины, пишет мне один сведущий моряк, - единственное орудие против подводных лодок: последние могут быть открыты в воде только с высоты. То же следует сказать относительно мин заграждения. Чайки потому и видят рыбу, что смотрят с высоты. А разве флоту не нужны, как армии, разведки, и разве все равно, открыть ли неприятельский флот за 10 миль, т.е. за полчаса до нападения, или за 50 миль? Без воздухоплавательных аппаратов современному флоту никак нельзя обойтись, и это великолепно понято немцами. Одну из своих воздухоплавательных станций они устроили в Вильгельмсгафене, т.е. на базе флота. Наши крейсеры, построенные на пожертвованные деньги, должны считаться недостроенными, пока на них не хватает аэропланов. Нет сомнения, и армия нуждается в воздухолетах, притом в неотложной степени. Но естественнее ждать, что воздухоплавание начнется сначала на флоте, как в военной части, - наиболее подготовленной вообще к искусству плавания. Стоит только поместить аэроплан на железной рубке парового катера и дать катеру ход, чтобы получилась первоначальная скорость, необходимая для взлета. Падение в воду безопаснее, нежели на твердую землю, особенно если снабдить аппарат легковесящими поплавками. Моряки вообще более знакомы с действием ветра; каждый корабль к тому де представляет из себя плавучую мастерскую, где аэроплан может быть легко исправлен. Вне вахты и морских учений у моряков достаточно времени, чтобы практиковаться и в воздухоплавании. Последнее должно быть введено в круг таких специальностей, как артиллерия, минное дело, штурманское, водолазное. Если теперь же купить, пишет мне моряк, несколько десятков аэропланов и к весне раздать их на суда и вместе с тем выписать от Voisina (в Париже) десять монтеров-указателей (они же учат летать), то с уверенностью можно сказать, что к осени же нынешнего года у нас будет несколько сот умеющих летать флотских офицеров и матросов. На спорные остатки процентов, о которых говорит обращение великого князя, может сразу создаться весьма внушительная школа воздухоплавания. А именно в школе этого великого искусства у нас теперь самый страшный недостаток.