Из Питера в Питер

Мартенс начал издавать на английском языке журнал «Советская Россия», бюллетень, в котором печатал выступления Ленина, декреты Советской власти. Ему удалось заключить с деловыми людьми Штатов сделок на тридцать миллионов долларов... В ответ в июле девятнадцатого года, когда детская колония была еще на Тургояке и ничего не слышала о Л. К. Мартенсе, на помещение его миссии в Нью-Йорке организовали первый полицейский налет. Полицейские силой выгнали всех сотрудников на улицу. Были захвачены архивы и другие документы. Полиция всю ночь находилась в помещении...

Специальная законодательная комиссия штата Нью-Йорк начала расследование «подрывной деятельности некоего Мартенса, претендующего быть представителем РСФСР».

Но через несколько дней в Медисон-сквер гарден на грандиозном митинге свободолюбивые нью-йоркцы протестуют против действий полиции, выступление Мартенса встречается новой бурей аплодисментов.

Следствие по сфабрикованному «делу Мартенса» ведется до декабря девятнадцатого года. Как ни стараются следователи и члены различных комиссий, им не удается доказать вмешательство Мартенса во внутренние дела США или нарушение им хотя бы одного американского закона... Тем не менее второго января двадцатого года подписывается ордер на арест советского представителя. Возмущение американской общественности бессмысленными и преступными действиями своего правительства было так велико, что Мартенса американцы же предупреждают о грозящем аресте, и он благополучно скрывается. Недалеко, всего лишь в Вашингтон... На ноги поставлена вся федеральная полиция и сыскной аппарат, но найти Мартенса не могут, слишком многие американцы ему сочувствуют. Он живет в нескольких кварталах от Белого дома... Для американских газет его исчезновение стало сенсацией номер один.

Когда выяснилось, что с арестом представителя РСФСР придется повременить, Людвиг Карлович вышел из американского подполья. На него набросился новый комитет сената США. Шестнадцать допросов. Пятьсот страниц убористого текста «дела».

Но в мае двадцатого года профсоюз строительных рабочих потребовал признать Мартенса официальным послом РСФСР в США. Начались новые митинги, протесты...

Решили Мартенса не арестовывать, но выслать немедленно... В ответ Мартенс организует «Американское общество технической помощи Советской России», «Комитет медицинской помощи Советской России», «Комитет американских женщин по оказанию помощи женщинам и подросткам Советской России», в Нью-Йорке прокатывается новая волна митингов за признание РСФСР и снятие экономической блокады...

За Мартенсом не было ни военных кораблей, ни боевых самолетов, ни по-современному вооруженных армий, ни промышленности, ни даже амбаров с хлебом. Золота тоже не было. За ним была до того нищая страна, что даже для производства лаптей пришлось организовать Чрезвычайную комиссию... Разоренная, голодная, нуждавшаяся во всем — от хлеба и соли до гвоздей и мыла. И самая страшная для капиталистов. Не оружием, не промышленной мощью — только идеями, только громко заговорившей правдой.

Вот к этому человеку, ленинской правдой творившему в Америке поистине чудеса, и пришли Ларька с Катей. Они увидели на двери табличку «Бюро русского советского представительства», услышали за дверью гул многих голосов... Ларька нахмурился и, не глядя на Катю, толкнул дверь...

Им показалось, что в комнате, куда они шагнули, нет ни одного советского человека, одни буржуи: новые костюмы, блестящие воротнички, сверкают золотые зубы, пахнет сигарами... Появление детей не сразу привлекло внимание этой шумной компании, где о чем-то спорили, чему-то смеялись. Но один, высокий, широкоплечий, с большим лбом, над которым вились светлые и редкие волосы, с узким подбородком под рыжеватыми усами, шагнул навстречу ребятам. Глубоко посаженные голубые глаза искрились юмором. Он улыбнулся такой простецкой и доброй улыбкой, что Катя невольно улыбнулась ему в ответ.

— Добрались-таки? — спросил этот человек, явно одобряя их приход. — Я ждал вас!

Ларька и Катя недоверчиво переглянулись.

— Вы из детской колонии питерских и московских ребят, вывезенных американским Красным Крестом на японском судне, верно?

Ребята закивали, Катя быстро, с улыбкой, Ларька все-таки недоверчиво.

— Ну, здравствуйте! — сказал незнакомец. — Я — Мартенс.

Теперь ребят заметили все и оглядывались на них с любопытством. Людвиг Карлович извинился перед своими посетителями, а среди них были и бизнесмены, и журналисты, и профсоюзные деятели — и провел ребят в кабинет.

В углу стоял большой письменный стол, против него — три кресла, а рядом со столом — книжный шкаф... На стене висел большой фотографический портрет, и, взглянув на него, Ларька наконец широко и облегченно улыбнулся... Фотография изображала Ленина. Около него был прикреплен государственный флаг РСФСР, сделанный не из кумача, а из шелка...