Из племени кедра

Снова дружный хохот потряс прокуренный балок. А Федор увлеченно продолжает:

– «А-ры-ры.., Федька, хватай его там!» – кричит мне Кучум из берлоги… Это, значит, я должен хватать зверюгу, – комически разводя руками, поясняет Федор. – Его в берлоге расшуровал Илюха подожженным факелом из бересты.

– Откуда взялся-то он? – удивляются парни.

Федор не спешит отвечать. Закуривает, Затягивается с наслаждением дымом и только после этого говорит:

– Вот тебе и откуда… Двойная берлога была. Проход меж кореньями я второпях не заметил… Ухлопали второго. Потом еще один фокус устроил мне Кучум. Это когда мы с ним рыбной ловлей занялись. «Надо маленько рыбешки почерпать», – толкует он мне. У Ильи, братцы, все просто выходит. Он в своем урмане, как на складе горпищеторга. С одной полки лосятину взял. С другой – медвежатину. С третьей – рыбу… Да… Так вот. Долбим мы прорубь. Зачем, спрашивается, если снастей рыбацких нет с собой, кроме черпака-сака. А когда иордань вычистили ото льда, началось! Черпали час. Черпали два. Устали. Окуней и щук наворотили гору!.. «Горела» рыба в озере – дышать нечем было.

– Ну, братцы, жратва у нас теперь классная! Дармовая. Ледник есть. И летом жировать можно. На продуктишках прилично сэкономим, – подытожил Федоров рассказ молчаливый Славка, дружок Никиты.

– Кому что, а Славке экономия. Куда ты на своей легковушке в таежной деревне? – поддел кто-то жадного парня.

– Это вы гнуса поите в тайге, а я деньжат скоплю и отсюда подамся, сторожем куда-нибудь определюсь, – обиделся тот.

Снова расхохотались рабочие, слушая эту словесную перепалку.

3

В конце марта, когда чаще стали выдаваться солнечные дни, затосковал Илья по Улангаю. Подолгу сидел у окна вагончика, смотрел на буровую, которая, разрывая темноту огнями, сияла новогодней елкой. Вспоминал вечеринки на берегу Югана, в стороне от деревни. Разводили там парни костры-дымокуры от гнуса, танцевали с девчатами, пели частушки…

Теперь он частенько подумывал о Зине. Месяц назад, когда ходил за грузом на тягаче в Медвежий Мыс, даже отправил ей письмо в стихах. Может быть, Зина получила это письмо, думал он. Может быть, побаливает ее сердце в тоске по Илье… Буровая, как недоступный остров, отрезана от остального мира – распутица, связи нет с Большой землей. Но это ничего, сразу же за ледоходом примчится Илья в Улангай на своей моторной лодке, которая зимует около избушки…

Порой Илья присматривается к Верочке-коллекторше. Нравится она ему, да только не знает, как сказать девушке об этом. Опять сомнения гложут Илью: зачем писал любовное письмо председателевой сестре, когда Верочкины глаза ему снятся.

Каждый раз при отборе керна Илья помогает Верочке, Интересуется, какие пласты прошел бур, спрашивает название пород. Твердо решил Илья выучиться на геолога.

– Керн – язык скважины. Смотри лучше, Илья… – говорит Вера, когда слишком надоест любознательный охотник многочисленными своими «почему».

Илья кивает головой, делая вид, что рассматривает керн и все понимает. Сегодня, укладывая промытый керн в ящики, он между делом сказал:

– Это ничего, хорошо… Живешь с Машей в моей избушке…

– За квартиру должны платить, что ли? – удивилась его словам девушка.

– Я рад, тебе с Машей уютно и хорошо было зимовать в моей избушке. И еще потому, что тебя встретил… – смешавшись, выпалил Илья.

Вера поднялась, поправила волосы, выбившиеся из-под шапочки, внимательно посмотрела в глаза парню.

– Ты не влюблен, случайно, в меня? – говорит она резко.

– Влюбись или не влюбись, для тебя я как пень, – с горечью произносит Илья.

– Напрасно так думаешь, Илья, – помолчав, возражает Вера. – Ты чудесный парень, мне нравишься.

– Верочка, а замуж согласна идти за меня? – упавшим голосом спрашивает Илья.

– Если по-настоящему любишь, то пойду… – решительно говорит девушка и добавляет: – Только испытать твою любовь нужно…

Илья обругал себя.

«Как с Зиной быть? Письмо она, наверное, получила… А если не торопиться жениться на Верочке?» – размышляет он дальше, а Верочка смотрит на него внимательно и тоже молчит. Не по себе делается Илье.

«Нет, не надо ждать, – решает он. – Встречу Зину, скажу ей, письмо пьяный писал. Разве трезвый мужик станет стихи выдумывать?..» И, успокоенный, он говорит девушке:

– Я люблю тебя, Вера.

Та молчит некоторое время и вдруг рассказывает Илье доверительно:

– Знаешь, говорят, охотник медвежью шкуру дарит на счастье. Помнишь, когда принес ты ее к нам в избушку? Громадную, с когтями на лапах. Положил у моего топчана. А я тогда загадала вечером: если ты мне приснишься, значит, станешь моим мужем…

– Приснился? – заинтересовался Илья.

– Да… И радостным, счастливым был тот сон!..

Илья испугался. Вера ему казалась такой недоступной красавицей, что он о ней только мечтать решался, а тут девушка сама в любви призналась… Любит она его, оказывается. А может быть, шутит? Разыгрывает его?..

– О чем мы сейчас говорили, ты расскажешь ребятам? – спрашивает он настороженно.

– А чего бояться? – просто говорит Верочка.

Илья побледнел: так и есть, решила пошутить над ним…

– Разве можно над этим смеяться? – мрачнеет он.