Из-под глыб (Сборник статей, Часть 1)

В обоснование этих планов Троцкий развивает такую теорию: «Если принять за чистую монету старый буржуазный предрассудок или не старый буржуазный предрассудок, а старую буржуазную аксиому, которая стала предрассудком, о том, что принудительный труд не производителен, то это относится не только к трудармии, но и к трудовой повинности в целом, к основе нашего хозяйственного строительства, к социалистической организации вообще». Но оказывается, что «буржуазная аксиома» верна лишь в применении к феодальному и капиталистическому строю и не применима к строю социалистическому: «Мы говорим: это неправда, что принудительный труд при всяких обстоятельствах и при всяких условиях непроизводителен».

Через год «военный коммунизм» и «милитаризация» были заменены нэпом под влиянием разрухи, голода и восстаний в деревне. Но прежние взгляды не были развенчаны, наоборот, нэп был объявлен лишь временным отступлением. И действительно, те же идеи все время сквозили и в деятельности Сталина, и в выступлениях оппозиции, с которой он боролся. Они были высказаны и в последнем произведении Сталина «Экономические проблемы социализма», где он призывает к сокращению сферы действия торговли и денежного обращения, замене их системой «продуктообмена»…

Похожую картину мы увидим, если посмотрим, как в нашей стране проявлялась другая основная черта социализма — его враждебность религии. В 1932 г. была объявлена «безбожная пятилетка», планировалось к 1936 г. закрыть последнюю церковь, а к 1937 г. — добиться того, чтобы имя Бога в нашей стране не произносилось. Несмотря на неслыханные размеры, которые приняли тогда гонения на религию, «безбожная пятилетка» не была выполнена. Ряд факторов — непредвиденная готовность верующих идти на любые муки, возникновение катакомбной православной церкви и стойкость верующих других вероисповеданий, война, бурное возрождение религиозной жизни на оккупированных немцами территориях — все это заставило Сталина отказаться от плана уничтожения религии и признать за ней право на существование. Но принципиальная враждебность по отношению к религии оставалась и нашла себе выход в гонениях хрущевской эпохи…

Попробуем с этой точки зрения рассмотреть и те принципы социализма, которые относятся к семье и браку. Примером того, как пытались воплотить в жизнь эти положения, опять могут служить первые послереволюционные годы в нашей стране (20-е годы).

Общие марксистские взгляды на развитие семьи, на которых основывалась практика тех лет, подробно изложены в работе Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Они сводятся к тому, что семья относится к числу «надстроек» над хозяйственным базисом. В частности, «моногамия возникла вследствие сосредоточения больших богатств в одних руках, — притом в руках мужчины, — и из потребности передать эти богатства по наследству детям этого мужчины, а не кого-либо другого». В социалистическом обществе «частное домашнее хозяйство превратится в общественную отрасль труда. Уход за детьми и их воспитание станут общественным делом». Таким образом, семья лишится всех социальных функций, что с марксистской точки зрения влечет за собой ее отмирание. В «Коммунистическом манифесте» прокламируется отмирание «буржуазной семьи». Но в 20-е годы уже обходились без этой приставки. Так, в обширном сочинении «Социология брака и семьи», изданном в 1929 г., проф. С. Я. Вольфсон предвидит, что семья потеряет такие свои черты: производственную функцию (уже происходит при капитализме), совместное хозяйство (питание станет общественным), воспитание детей (будут воспитываться в государственных яслях и детских домах), уход за престарелыми, совместную жизнь родителей с детьми и супругов друг с другом. «Из семьи будет выхолощено ее социальное содержание, она отомрет…»