Из-под палочки (СИ)

— Слушай, ну а что я мог сделать? — выпалил он неверным голосом. — Твой папаня бы мне всю карьеру загубил, если бы я отказался ему сливать даты поездок! Оркестр не прожил бы и года! Ты, кстати, сама-то не знаешь, отпустит он тебя на Кинину или где?

Алиса продолжала молча смотреть на него. Необходимости что-то говорить она не ощущала, голову затопил приятный тёплый сумрак. Она просто понимала, что кончилась. Кончилась Алиса или кончилась её привычная жизнь. Кому-то из этих двоих надо было покинуть сцену, потому что сосуществовать они больше не могли. Томислав что-то ещё бормотал, пятясь, пока ему не посигналила проезжающая машина. Он шарахнулся обратно на тротуар, потом обошёл Алису по широкой дуге и канул в подвал. Алиса осталась одна, уставившись невидящим взглядом в вывеску кафе на первом этаже небоскрёба. Над перилами из имитации дерева висели несколько кашпо с занавесками ползучих растений, было похоже на вход в царство владычицы озера. В кафе играла музыка, но, с этого расстояния и смешавшись с шумом города, она превращалась в мрачный рокот, словно огромный старый робот-чистильщик ехал по Алисиным следам, стирая свидетельства её жизни.

Алиса шагнула вперёд, чувствуя, как место, где она только что стояла, обновляется, очищаясь от следов её присутствия. Ещё шаг. Щётки робота надёжно отскребали от тротуара связь Алисы с оркестром, собравшимся в подвальном помещении. Шаг. Пространство исказилось, отделяя Алису от мира, завернув её в огромный мыльный пузырь, на стенках которого расстояния сокращались и вытягивались. Шаг.

Оглушительный гудок вырвал Алису из ступора. Она стояла посреди дороги, а сквозь лобовое стекло ей угрожающе жестикулировал какой-то мужик. Алиса побежала вперёд и взлетела по лестнице с перилами из имитации дерева, скрылась за стеклянной дверью и занавеской растений. Внутри вместо хором королевы фей обнаружилась барная стойка и высокие узкие столы вдоль окон с видом на те самые зелёные занавеси. На вопрос бариста, чего бы ей хотелось, Алиса ответить не смогла, но та понимающе кивнула и организовала ей что-то пенное и сладкое, от чего Алиса как-то сразу успокоилась и даже немного разомлела. По привычке уставившись в телефон, который так и держала в руке, она снова упёрлась взглядом в сообщение с контактами психолога.

Она позвонила прежде, чем начала соображать. Пока висела на линии, успела подумать, что та женщина наверняка уже сменила работу или занимает теперь какую-то управляющую должность, а не работает с пациентами, а ещё что она вряд ли помнит брата, а даже если помнит, у него-то совсем другие были проблемы, чем у Алисы, да и запроса никакого у неё нет, какой запрос, когда ей оказалось не по пути с собственной жизнью…

— Я бы хотела записаться к Лине Крамер, — выпалила она, едва ресепшенист взял трубку. — На как можно быстрее.

— Через полчаса пойдёт? — не растерялся он.

Глава 11

Когда Алиса вышла от психолога, небо уже потемнело, и теперь она видела негатив улицы — яркие дома на чёрном фоне. Она странно себя ощущала: вроде бы сходила на сеанс, как обычно, но всё прошло совершенно не так. Лина задавала другие вопросы и не показывала лицом и телом, как на них правильно ответить. Поначалу Алиса растерялась — она привыкла делать то, чего от неё хотели, а тут вдруг надо самой соображать. Но потом поняла, что у неё есть похожий опыт: разговаривая с Ясенем, она же не делала то, чего он хотел.

Она даже не замечала этого тогда, на Муданге, но теперь вдруг осознала, почему там всё было иначе. Во время концертов она делала то, чего от неё хотел Томислав, но в свободное время она решала сама, чем заняться, и даже нравоучения Ясеня её не останавливали. Лина вытащила из неё это осознание — сама Алиса так бы и бродила в потёмках, не понимая, чем её так зацепила странноватая планетка. Значило ли это, что Алиса хочет решать сама за себя? Значило ли, что она вообще может это делать?

В любом случае, угождать Томиславу она больше не собиралась: какой смысл? А если она перестанет делать то, что он хочет, то как ей дальше работать в оркестре? И зачем? Во время гастролей время, проведённое с оркестром, тянулось мучительней всего. Здесь, дома, она не замечала разницы, что там работаешь из-под палки, что дома из-под неё живёшь. А теперь оказалось, что можно иначе?

Лина дала ей список вопросов для размышления на досуге, но размышлять о таких вещах Алиса не умела. Неделю обмозговывать, как пришить воротник к особо хитроскроенному наряду, — это запросто, а тут какие-то страшные непонятные вещи, Алиса даже не представляла, как о таком думать.

Она остановилась посреди улицы и глянула в список в телефоне. «Почему вы работаете в этом оркестре?» Как тут ответишь?.. Алиса даже близко не могла подступиться к каким-то причинам. Она просто там работала. У неё же не было вариантов. Или были? Варианта поехать на Муданг у неё тоже не было, однако же поехала. Потому что папа не запретил. Уйти из оркестра папа ей тоже не запрещал, ей и в голову никогда не приходило спрашивать. А что было бы, если бы спросила?