Из-под снега

Он осмотрел традиционное место ночёвки обозов, превращённое в бойню. Опытный следопыт быстро разобрал, что здесь произошло. Кого убили, понятно сразу. Кто убил, и как именно, тоже не вызывало сомнений. Беззаконные убийцы напали на ничего не подозревающих попутчиков на ночлеге. Похоже, старик знал в лицо и по именам всех участников трагедии. Расслышал случайно, как заморский купец Вильгрин уговаривал Дюрана, подмастерье из дома Лембы, объединить обозы, и как торопил с отъездом. Позже колдун смотрел вслед уходящей веренице саней, дивился ледяной тяжести на сердце, не понимал, в чём причина, но погадать не мог, потому что сам уже прятался от убийц.

Не было смысла задерживаться здесь дольше, делать что-то с останками. Мёртвым уже всё равно. Живые, увидев, осознают опасность и встретят её во всеоружии. А старик не намерен был оставлять лишних следов на своём пути. Он позвал зверей, но те увлечённо глодали кости и делали вид, что не слышат. Подстёгивать их ворожбой старый колдун не стал. Догонят потом, или нет, ну и пусть. Одному даже лучше, когда нужна полнейшая скрытность. Он освободил зверей от остатков чар, снова запел песнь, заметающую все следы, и двинулся вглубь материка по едва заметной под снегом летней тропе.

Тропа петляла то по гребню, то по склону скалистого отрога, выдающегося в море Высоким мысом. И вела она почти к самому убежищу, наверняка уже занятому, но проверить и убедиться в этом старику хотелось. Конечно, потом он не доберётся без передышки до другого логова, но ещё одну холодную ночёвку кое-как выдержит.

Первые следы двуногих старик заметил скоро и сразу удвоил осторожность, а через некоторое время понял, что убежище не просто занято, а всерьёз обжито и густо населено. Полежал на краю обрыва, наблюдая хозяйственное копошение на открытом подворье справного, по многим приметам, дома. Прежде это и был дом: большой, богатый, до того, как неизвестная зараза выкосила его обитателей. Новых вселенцев не испугала слава мёртвого места, или кто-то из них знал про загадочную болезнь то же самое, что недавно выяснил старый колдун. Та зараза убила двуногих и сразу же умерла сама, жить здесь уже безопасно, не считая дурных снов. Но когда зима метёт в глаза, некоторые охотники способны пренебречь таким неудобством, как дурные сны. А уж беззаконники и живоеды… След обоза от тракта через залив был прекрасно виден: он заканчивался именно здесь. Да и сани ещё не до конца разгрузили.

Спускаться вниз, проникать в дом — старик устал и опасался быть пойманным. Жизнь была ему дорога, он хранил слишком много тайн. Не для беззаконников, если они сумеют что-то из него вытрясти. Не для щуров, если его просто убьют. Однако по всему выходило, что пора разделить груз тайн с теми, кому он сам решит довериться. Насколько он знал, последняя из вымершего дома, а ныне мудрая клана Вилья, могла для этого подойти. В горле комом — горечь потерь, оскорблённая гордость и запоздалые сожаления, глаза защипало. Старый колдун заставил себя сосредоточиться и послал зов, очень надеясь, что посвящение не слишком сильно изменило знакомую бойкую девчонку, и она его услышит… Надеялся зря, не услышала.

***

Лемба проводил в дом Вильяру и Нимрина, приказал накрыть для них стол. Пока Грисма заменял мастера в кузнице, глава дома желал скорее поделиться с мудрой всеми новостями. С тех пор, как Вильяра назвала Лембу своим преемником, под сердцем могучего охотника поселилась тревога, а в мыслях — разброд. Дела дома виделись теперь лишь частью общих дел клана, о которых Лемба знал постыдно мало: не любопытствовал, не задумывался. А ведь однажды он уже принял власть и ответственность, превыше разумения. Когда внезапно, безвременно погибли отец и дядя, и Лемба брал дом в свои руки…

— Лемба, расскажи, что ещё у нас плохого? — прозвучало неразборчиво, Вильяра старательно жевала.

— Почему сразу плохого? Очнулась Ирими. Зуни и Му сменяли меня на страже у Камня, я поговорил с ней. Главное, Ирими выжила и сохранила рассудок! Думаю, рано или поздно с ней всё будет хорошо, — Лемба отчаянно жалел и кузена, и несостоявшуюся невестку. Охотница нравилась ему самому, хотя он старательно сводил с ней холостого Дюрана и преуспел. Но теперь снова копошились мысли, не пригласить ли в дом третьей весной третью жену? К весне Ирими непременно оправится…

Вильяра ответила:

— Я сделала всё, что могла, и надеюсь, этого хватит. Ирими что-нибудь рассказала?