Из-под земли. Часть 1.

- Ты видел, как перед битвой Алаим уезжает, и не счёл нужным никому вроде меня об этом сообщить?

- Эм, нет, а нужно было?

- Ну, даже не знаю. Наш главный работодатель бежит с поля боя. Как будто бы на этом поле делать уже нечего.

- Но ведь остальные караванщики остались.

Фасиль посмотрела на Дзиля как-то уж совсем зло.

- Чёрт, ну, конечно, они остались! Как думаешь, кому докладывают все разведчики?

- Своим командирам?

- Каждый докладывает своему командиру, но все они вместе докладывают Алаиму. Таким образом, он единственный, кто имел всю полноту разведданных. Он на них взглянул и решил свалить заранее. Разумеется, он никому ничего не сказал, ведь наёмники — такие дурачки, как мы с тобой — должны прикрывать его бегство, а караванщики должны быть на месте, чтобы никто из командиров наёмников ничего не заподозрил. В общем, если бы ты просто сообщил мне о том, что видел, нам не пришлось бы лезть в ту мясорубку, и можно было бы спасти ещё несколько ребят.

- Но тогда нам надо было бы бросить всех остальных.

- Во-первых, плевать на всех остальных. Во-вторых, если бы мы всем рассказали, они бы побросали повозки с товарами караванщиков и спаслись бы. Теперь уже не важно.

К сомнениям по поводу Тахира прибавилось ещё и чувство вины за смерти соратников. После этого диалога Дзиль шёл молча. Все остальные тоже не стремились к общению. Даже обычно жизнерадостный Дан смотрел себе под ноги и молчал.

Как же Фасиль была зла! Зла на эльфов с их чёртовыми высокомерными рожами, на бесконечно запутанные тропинки, неизвестно куда ведущие, на свою абсолютную беспомощность и зависимость от незнакомых существ, которые даже не люди. И особенно на Дзиля. Она слишком легко позволила себе привязаться к этому человеку. Он определённо был не лишён обаяния и некоторой тактичности, что было большой редкостью в среде наёмников, но он был совершенно не приспособлен к жизни. Любой бы из Скверной кампании, увидев сматывающего удочки главного караванщика смекнул бы, что к чему. Но Алаима увидел именно Дзиль. И ничего не предпринял. И она всерьёз собиралась пожертвовать жизнью ради него. И сделала бы это, если бы не эльфы. Впрочем, пожертвовать жизнью, вероятно, всё равно бы пришлось. А если так, то уже не особо важно, ради кого-то или просто так.

В этом была какая-то злая ирония, что настолько доверчивый и добродушный человек с рождения наделён такой невероятной разрушительной силой.

Особенно неприятно было то, что теперь она как будто была от него зависима. Ведь эльфы вели в первую очередь именно Дзиля, а остальные были лишь дополнением к магу. Фасиль не приходилось иметь дел с магами, так что по большей части ей было плевать на них. Теперь же существование подобных Дзилю начинало раздражать. Бесило, что некоторые люди просто рождались с такой силой. Бесило примерно так же сильно, как и наличие дворян или любых других представителей знатных родов. Перерезать бы им всем глотки, но кто тогда ей будет платить?

Нужно бы выкинуть туповатого волшебника из головы и не думать о нём больше. А ещё лучше, высказать ему всё, что она о нём думает. Нет. Ему этого знать вовсе необязательно. Правда, и первый вариант не особо исполним. Они в любом случае были на одной стороне. И что в итоге? В итоге одним неприятным воспоминанием в помойке, называемой памятью, стало больше.

***

Эррест только закончил утренние упражнения и прицепил ножны с мечом на бедро, как рядом оказался один из пламенных воинов. По открывающемуся забралу Эррест понял, что это один из низших командующих чинов — самый низкий из всех, какие могут говорить. Для пламенных воинов латы заменяют кожу, и снять их никак нельзя. Рядовые бойцы не могут говорить, только понимать и выполнять приказы, поэтому их забрало всегда закрыто и устроено так, чтобы открыть его было нельзя. Этот боец открыл забрало, явив на свет красные глаза, бледную кожу и сухие потрескавшиеся губы:

- Командующая Сибилла вызывает тебя на совет.

- На совет? С чего бы это?

Боец ничего не ответил. Закрыв забрало, он пошёл в сторону шатра для совещаний. Эрресту не оставалось ничего другого, кроме как идти следом. Все пламенные воины были совершенно лишены эмоций, а в их рядах царила железная дисциплина. Эррест понимал, что это — результат многолетних трудов Повелителя, но всё равно восхищался идеально отлаженной системой армии демонов.

Когда Эррест вошёл в шатёр, помимо Лиз он увидел краснокожего демона в набедренной повязке, ещё одного пламенного воина без шлема и ещё одну демонессу с изогнутыми рогами и копытами вместо ступней. Также в шатре ощущалось ещё чьё-то незримое присутствие. Лиз указала на Эрреста и сказала, обращаясь ко всем остальным:

- Вот мой кандидат. Отличный лидер и неплохой боец. В прошлом ему удалось застать нас врасплох, и он едва не одержал верх.

Все находившиеся в комнате прикрыли глаза, будто прислушиваясь к чему-то. Потом демонесса сказала:

- Я отправлю с ним полторы тысячи своих подопечных, но у них будет свой лидер.

- Пожалуйста, но донеси до неё, что слово Эрреста будет решающим.