Из пушки на Луну

ГЛАВА IX Один недруг на двадцать пять миллионов друзей

Американское общество следило с напряженным интересом за малейшими подробностями предприятия Пушечного клуба. Читающая публика день за днем обсуждала прения его Исполнительного комитета. Вся подготовка к великому опыту, все цифры, все механические трудности, которые предстояло одолеть, — одним словом, весь ход дела в высшей степени возбуждал интерес 25-миллионного населения Соединенных штатов.

Целый год должен был пройти от начала работ до их завершения, но и этот продолжительный срок не грозил охладить внимание общества к предприятию Пушечного клуба. В самом деле, предстояло избрать место для производства работ; надо было соорудить громадную форму для отливки колумбиады; наконец, особые трудности и опасности должны были представить работы при заряде пушки огромным количеством пироксилина; этого было больше чем достаточно, чтобы непрерывно поддерживать любопытство и внимание общества.

Все знали, что снаряд, выпущенный из колумбиады, исчезнет из поля зрения в течение какой-нибудь десятой доли секунды. А как полетит он в пространстве? Как достигнет Луны?

Лишь немногие счастливцы увидят полет ядра собственными глазами.

Понятно поэтому, что для публики особенно интересны были приготовления к великому опыту; об этих приготовлениях можно было не только говорить и думать, но даже впоследствии видеть их собственными глазами.

Кроме того, очень скоро произошло совершенно неожиданное событие, усилившее общественный интерес к научной стороне дела.

Мы уже знаем, как восторженно был встречен проект Барбикена. Председатель Пушечного клуба сразу приобрел множество почитателей и даже друзей. Однако, несмотря на свою необычайную многочисленность, партия Барбикена, если так можно выразиться, не включила в свои ряды всех граждан Соединенных штатов.

Нашелся человек — правда, единственный на все Соединенные штаты, — который протестовал против предприятия Пушечного клуба. Он стал и говорить и писать наперекор общественному мнению, не упуская ни одного случая напасть на проект Барбикена. Он выступил с целым рядом горячих опровержений всех его частностей. А натура человека такова, что Барбикен был более чувствителен к нападкам одного этого человека, чем к симпатиям и шумным одобрениям всех остальных граждан Соединенных штатов.

Между тем ему отлично была известна причина вражды этого человека, так как она была давнего происхождения и носила личный характер. Он знал, что вражда, взаимная их вражда, зародилась из самолюбивого соперничества.

Однако председатель Пушечного клуба никогда не видел в глаза своего давнего ожесточенного недруга, и это — к счастью для обоих, потому что встреча их, наверное, повлекла бы за собою самые печальные последствия.

Этот соперник Барбикена был такой же ученый, как Барбикен, такая же гордая, смелая, горячая, упорная натура, — одним словом, такой же настоящий янки. Звали его капитан Николь, и жил он в Филадельфии.

Многие, вероятно, помнят, какое любопытное и горячее соперничество во время гражданской войны в Америке возникло между пушечным ядром и бронею военных кораблей: ядро призвано было пробивать всякую броню, а броня должна была с успехом противиться всякому ядру. Это, между прочим, повело к коренному преобразованию военного флота не только в Америке, но и в Европе. Ядро и броня объявили друг другу войну не на живот, а на смерть.

С беспримерной последовательностью ядро все увеличивалось, а броня все утолщалась. Известные военные суда американцев — «Мерримак», «Монитор», «Рэм-Тенесси», «Векгаузен» — метали огромные ядра в неприятельские суда, предварительно забронировавшись толстыми металлическими обшивками, а неприятельские суда, в свою очередь, отвечали им такими же любезностями.

Барбикен во время войны прославился как изобретатель и техник в отливке больших ядер, а капитан Николь — как изобретатель защиты от ядер, как мастер изготовления самой прочной брони. Барбикен день и ночь отливал в Балтиморе ядра, а Николь день и ночь ковал в Филадельфии брони. Каждый из них был занят мыслями и целями прямо противоположного направления.

Не успевал Барбикен придумать новый метательный снаряд, как Николь изготовлял уже новую обшивку, еще более толстую броню. Вся жизнь Барбикена имела целью пробивать насквозь броню своими ядрами, а вся жизнь капитана Николя — не допускать разрушений в броне. Отсюда и зародилось их страстное соперничество, которое скоро перешло в личную вражду.

Николь мерещился Барбикену даже во сне в виде непроницаемой брони, о которую Барбикен разбивался на мелкие куски, а Барбикен являлся Николю во сне в виде страшного снаряда, который его, Николя, пробивал насквозь.