Из пустого в порожнее

На её счастье, нога угодила в небольшую ямку, и Ксюша упала. Само по себе падение, разумеется, не великое счастье, однако оно не позволило ей без памяти бежать куда глаза глядят. А ещё оно её встряхнуло, и в переносном, и в буквальном смысле. Отрезвило, что ли. Первый ужас схлынул, обнажив отмель здравого смысла. Ксюша напоказ уселась поудобнее и, усилием воли напустив на себя строгий вид, осуждающе и почти требовательно сверху вниз поглядела на преследователя.

— Обязательно было так подкрадываться?! — пророкотал он, и Ксюша еле-еле поборола желание вскочить и опять кинуться наутёк.

Её мнимое, но всё-таки спокойствие его взбесило.

— Обязательно было так подкрадываться? — словно последнее предупреждение повторил он, наклонившись к ней.

В его глазах пустота сливалась со злобой. Словами он не ограничится. Если Ксюша не побежит снова, он на неё нападёт. А если она побежит, он будет гнаться за ней, пока она не упадёт — на сей раз замертво, или хотя бы не потеряет сознание или, в крайнем случае, не расшибётся покрепче.

Лучшая защита — нападение. Главное — справиться с оцепенением. Упёршись ладонями в утрамбованный снег, Ксюша ударила ступнёй по лодыжке преследователя. Вопреки её надеждам, это не свалило его с ног, лишь разозлило пуще прежнего.

— Обязательно было так подкрадываться? — взревел он и, схватив Ксюшу за грудки, одним рывком поднял. — Обязательно было так подкрадываться? — прошипел он издевательски вкрадчиво.

Сомнительно, что это закончилось бы для Ксюши чем-то хорошим, если б не подоспел настоящий Егор. Он оттащил от неё свою копию, которую тут же приложил лбом о ствол ближайшего дерева.

Копия оскалилась, клацнула зубами, однако не рискнула нападать на двух человек разом, тем более что в них теперь преобладал не страх, а гнев, особенно в парне. Досадливо плюнув, копия как бы кувыркнулась внутрь себя и испарилась. «Обязательно было так подкрадываться?!» — несколько раз прозвучало эхом.

— Ух… — Ксюша прикрыла глаза.

— Жива-здорова?

Она энергично покивала, но веки не разлепила.

— Ксюшка.

— Порядок. Полный порядок. — Она открыла глаза. Сглотнула и постаралась прийти в себя. — Как сюда пробрался лешак? — Как-как! Неужели неясно? — С охранными чарами в лесу тоже перебои! — Странно, что она раньше не подумала о такой возможности. Но жителям Стратимграда сызмальства внушали, что лес вокруг города — безопасное место; да, там с тобой может произойти несчастный случай, зато о других напастях незачем беспокоиться.

— Похоже на то. Так похоже, что караул.

— Надо всем сказать.

— Только говорить буду я, а не ты. — Приносящих недобрые вести «гонцов» не любят, а если гонец, по всеобщему мнению, сам является источником неприятностей, его могут растерзать. — Он тебя точно не поранил?

Ксюша покрутила головой.

— Не поранил. Но перепугал до полусмерти… Вроде бы и внешность без страшилок, а душа в пятки ушла.

— Лешаки тем и славятся.

Лешие, как и люди, бывают разными, в том числе добрыми или злыми. Лешаками прозвали злых — тех, которые развлекаются, пугая людей, иногда до разрыва сердца. Они принимают облик кого-то знакомого, и тут важно вовремя распознать подмену. Ни в коем случае нельзя первым заговаривать с лешаком. Смолчишь — он постоит, максимум — покривляется да уйдёт. Скажешь хоть слово — с этим словом он за тобой и погонится, будет гнать, распаляя твой же страх, пока не упадёшь, или пока ему не надоест. Ксюша всё это знала, но в теории — слышала рассказы, вживую не сталкивалась. И не должна была столкнуться — предполагалось, что чары надёжно защищают окрестности Стратимграда от подобных созданий. Эх, пора уже привыкнуть к мысли, что надёжных чар больше не существует.

— Надо было сообразить, что что-то такое может случиться.

— Даже самые умные иногда тупят. Ты всю жизнь считала это место безопасным, ты привыкла к его безопасности.

— Спасибо тебе. И за слова и, — она изобразила удар, — за дело. — Хотелось бы ей это сказать прежним, шутливым дружеским тоном, но слова прозвучали сухо. Хотелось бы ей, чтоб у них с Егором всё было как прежде, но она теперь боялась в любой момент получить от него удар, потому броню не снимала. Она будет вежливой девочкой, но пусть он не пытается пробиться через эту вежливость.

— Не за что, — примерно тем же тоном ответил Егор. — Пойдём домой, мало ли кто тут ещё ошивается.

Ксюша поёжилась.

— Ты не можешь нас перенести?

— Пока нет.

Они двинулись к городу. Лес уже не казался Ксюше прекрасным и сказочным, он стал непонятным и опасным. Какое существо может в любую минуту выскочить из-за любого дерева? Ещё один лешак? Упырь? Да обычного волка или медведя-шатуна будет предостаточно.

— Что с ногой?

Надо же, Ксюша и не заметила, что прихрамывает.

— Упала, нестрашно.

— Больно идти?

— Нет.

По законам романтики Егору стоило подхватить её на руки и понести. Но романтика закончилась бы на первой выбоине или скользком участке. И многие ли пробовали несколько километров тащить по лесу девушку в полном зимнем «обмундировании», сами будучи в тяжёлой верхней одежде? Да и не был Егор романтиком.