Из рода Свирх. Дикарка (СИ)

К счастью, не все оказались такими уморительными шутниками. Один горожанин рассказал мне, как пройти к невольничьему рынку. Он тоже в разговоре выделял в словах букву «о», видимо это особенность говора местных. От горожанина я также узнала, что рабов похуже выставляют возле шатров работорговцев, а самых красивых и сильных продают с помоста, установленного посередине площади. Там они и стоят в два раза дороже.

Рынок оказался оцеплен стражами, которые были вооружены копьями и держали деревянные перегородки в половину своего роста из плотно подогнанных друг к другу досок. Пройти на рынок можно было только в одном месте, как раз туда и текла неспешно людская река. Вход оказался платным, стоил один церат. Пересчитав оставшиеся у меня монеты, я совершенно расстроилась: всего три! Теперь я жалела, что потратила два на еду — могла и потерпеть, не умерла бы. А в особенности жалела, что не воспользовалась предложением хозяйки дома и не поела перед дорогой.

Я прошла вдоль оцепления, выискивая лазейку, через которую можно было бы пролезть на площадь, но как раз для таких как я, заслоны и поставили. Смирившись, я выстояла большую очередь, заплатила церат за вход и, наконец, оказалась на площади.

Здесь было свободнее, чем на улицах, хоть и не намного. Посередине действительно возвышался деревянный помост, с которого торговали людьми. Протиснувшись ближе, я пристально осмотрела рабов, но своих друзей среди них не увидела. От помоста лучами расходились ряды шатров, перед которыми стояли продавцы и крикливыми голосами зазывали к себе купить живой товар. Там же были сцепленные одной цепью рабы. У каких-то то продавцов они стояли одетыми, у других — почти голыми, в одних набедренных повязках. Длинные волосы девушек были распущены и они стыдливо пытались прикрыть ими груди. Мужчины, женщины, дети — у всех на лицах застыли печаль и покорность. Видимо их везли сюда издалека, и они уже настолько устали, что смирились со своей участью. Дети жались к ногам взрослых, испуганно глядя на проходивших мимо людей. Едва завидев нового покупателя, продавцы начинали громко расхваливать свой товар.

Справа кричали:

— Эй, милейший, не проходи мимо! Фея из Гайли ждёт тебя с самого утра! Глянь, какие у неё грудь и бёдра. Эта жемчужина украсит твой дом. Ну, куда же ты уходишь, милейший?!

Слева вопили:

— Орхун! Силач и добряк! Будет незаменимым помощником на мельнице или на ферме. Способен за раз унести два пудовых мешка.

Справа перебивали:

— Посмотрите, какие у неё сильные пальцы! Эта безродная умеет сшивать шкуры так, что их не разорвут трое сильных мужчин.

Я оказалась совсем не готова ко всему этому: от вида несчастных у меня закружилась голова и задрожали руки, а ноги стали, как ватные. Хотелось убежать с этой жуткой площади, из самого города, в родной Лес, где перешёптываются деревья и все свободны.

Ноги сами понесли меня прочь с рынка. Я очнулась почти у самого выхода, заставила себя остановиться и, сжав кулаки, прошептала:

— Я должна закончить начатое. Потом я вспомню это дикое место, подумаю и ужаснусь. А пока нужно найти своих, узнать, кто их купит, чтобы приехать с подмогой и спасти.

— Эй, красавица, ты чтотам бормочешь? Заблудилась? — крикнул мне, дежуривший у выхода, страж.

Я перевела на него взгляд, отрицательно покачала головой, развернулась и пошла обратно, шепча, как заклинание:

— Найти своих, найти своих, найти своих...

«А что, если я опоздала, и всех уже купили?!» — обожгла меня беспощадная мысль.

Я до боли вжала ногти в ладони. Нет, это невозможно! Настолько плохо всё быть не может!

Неожиданно впереди между шатрами промелькнул Деган. Я вздрогнула и остановилась, как вкопанная, глядя в ту сторону, однако Деган уже исчез в толпе. Померещилось? А если нет? Вдруг он, как и все прочие, приехал сюда за живым товаром?

Стараясь держаться ближе к шатрам, я направилась в сторону, где видела негодяя. Если он здесь, я найду его.

Он появился вновь, но уже гораздо левее от того места, где я увидела его в первый раз. Теперь сомнений не осталось: это был Деган. В невзрачной одежде, какую носили многие горожане, он неторопливо прохаживался между шатрами, зевая и разглядывая скучающим взглядом выставленных на продажу рабов.

Я задохнулась от волнения: вот он причина всех бед, постигших наш род! Так близко! Рука сама потянулась к спрятанному в голенище сапога ножу, но я себя остановила: спокойно. Нужно выследить его, дождаться, пока рядом никого не будет, и только тогда напасть.

Однако, если я буду следить за ним, то не найду друзей. Я облизнула пересохшие губы: что же делать? Какое решение принять?

В голову опять пришла мысль, что моих друзей уже купили, и найти на рынке мне их не удастся. А Деган здесь, и если я его упущу, то уже точно никогда больше не найду.

Таким образом, выбор был сделан: я пойду за Деганом и убью его.