Из России с любовью (СИ)

- Все просто, братишка, это секс.

- Пф, и почему я не удивлен? – Генри только скривился, как это ни печально, но у брата многое сводилось именно к этому действию.

- Ты мой брат-близнец и должен знать каждый закуток моей души, - ответил Дилан, растекаясь по стулу.

- Это не показатель, знать тебя невозможно, ты слишком переменчив.

- Ошибочка, я переменчив во многом, но мое гордое «я» не меняется.

- На мой взгляд, ему не мешало бы измениться и найти себе другую опору в жизни. Дилан, нельзя все завязывать на близкие интимные отношения.

- Генри, дорогой мой, ты всегда вел себя как монах при виде шлюхи, тебе самому пора менять взгляды на жизнь.

- Мы сейчас говорим не обо мне, - Генри улыбнулся, мысленно соглашаясь с братом, но он ни за что в жизни ему в этом не признается, - Виктор не тот человек, с которым можно просто перепихнуться пару раз.

- Считаешь, что стоит прикинуться влюбленным идиотом? – Дилан задумчиво посмотрел в потолок, словно ждал от него ответа и прикусил нижнюю губу.

- Актер из тебя отвратительный, - Генри скривился, воображая, как близнец будет стоять перед Виком на одном колене и взахлеб читать любовные стихи, - попробуй дать этому чувству поселиться в твоем сердце.

- Генри, тебя сильно стукнули головой. Зачем мне это надо?

- Ты же любил меня, - парень опустил взгляд в пол и слегка покраснел.

- Любил и люблю, ты мой самый родной человечек на земле и это не изменится, не смотря на отношения между нами. То, что было раньше…. Мы запутались и получили такой результат. Я не жалею, не подумай…

Дилан ласково посмотрел на вскинувшегося и закипающего Генри и решил постараться объяснить свою точку зрения.

- Ты действительно был самым ярким очагом моего внимания, моей тяги, хотел тебя до ломоты в костях каждую минуту. Но ты - это ты. Генри, ты единственный на белом свете. С Виктором все по-другому, я не могу заставить себя считать его своим братом. Я не сидел с ним на соседнем горшке, не делился игрушками и сладостями. Я увидел его первый раз в жизни едва больше пары месяцев назад. Он для меня мужчина, посторонний мужчина, которого я хочу.

- Тяжелый случай…, - пробормотал Генри, впечатлившись словами близнеца.

Сам Генри считал Виктора старшим братом и никак не смотрел на него, как на объект возможной любви или страсти. Ему трудно было представить себя на месте Дилана, влезть в его шкуру, в его мозги и понять, что тот чувствует, недаром они всегда были слишком разными во всем.

- Но почему ты не хочешь, ну, влюбиться в него по-настоящему? Мне кажется, если ты покажешь ему такие чувства, искренние и настоящие, то он даст тебе шанс…

- Не хочу и не буду. Не нужны мне эти чувства, - Дилан отвернулся, удивляясь непроходимой упертости брата.

- Ну и дурак.

- Сам дурак. Тебя я не боялся любить по причине, что ты никуда от меня не денешься, а Виктор… Вик рано или поздно вернется к себе на родину или же женится на какой-нибудь холодной, словно ледники Антарктиды, англичанке и заделает ей парочку маленьких Викторов. А что буду делать я со своими чувствами, практичный ты мой человек?

- Эгоист и трус, - с презрением ответил Генри и поднялся.

С Диланом все стало ясно, разговаривать больше не хотелось. Хотелось пойти доспать пару часов, что остались до того, как прозвонит будильник.

- Сам не лучше. Что тебя испугало в Эване, что ты так легко и быстро от него отказался? – крикнул Дилан, рывком поднялся, схватил Генри за локоть и развернул к себе лицом. - А ведь ты страдаешь, уже успел прикипеть к златокудрому мальчику за столь короткий срок. Так почему ТЫ не прилагаешь усилий, чтобы твоя любовь не угасла? – прошептал он, всматриваясь в синие сапфиры, как две капли воды, похожие на его собственные.

- Не твое дело, - Генри выдернул руку и вошел в спальню.

- Не стоит мне говорить, кто из нас трус! – донеслось из-за закрытой двери.