Из сборника "Рассказы о путешествиях"

С новой силой предприняли мы атаку. Нами управляла на всех стадиях служебная клавиатура от piano superiore[69] через andante cantabile[70] вплоть до allegro moderato[71].

С помощью выразительного языка жестов, который мы постоянно использовали, нам удалось разъяснить свою просьбу: Мы — чш-чш-чш — поезд — (дополнительное пф-пф-пф) — giornalisti — чш-чш-чш — riduzione[72] — 70 % (специальная запись).

Новые формуляры по предоставлению соответствующих субсидий были заполнены и отправлены. Была созвана конференция. Телеграфные провода загудели.

Уже в потемках покинули мы благословенное здание. В моем левом нагрудном кармане возлежал документ в обложке из искусственной кожи, украшенный моей собственной фотографией: Ferrovie dello Stato[73]… - a tariffo ridutto del 70 %[74]…

Молча шагали мы под блистающими на небе звездами. Слезы радости и избавления текли по нашим ввалившимся щекам. Ни одну бумагу в жизни мы не могли бы назвать столь важной. И не имело никакого значения то, что она уже была нам вообще не нужна.

Потому что мы, как это и предполагало многоотраслевое правительство Италии, уже объехали пол-страны. Правда, за полную стоимость.

Турция

Турецкие фрукты

Стамбул — большая столица с числом жителей, которое почти достигает Израиля.

Однако никто и слыхом не слыхал о Стамбуле, пока не начали крутить фильм об этом городе. Этакий триллер под названием "Топкапы"[75], в котором Питер Устинов выкрал драгоценные камни из короны, ну, вы помните.

Так что нет ничего удивительного в том, что самая лучшая из всех жен изъявила настоятельное желание посетить этот город, чтобы лично осмотреть место происшествия. Мы наняли экскурсовода и отправились в Топкапы, который уже успели превратить в национальный музей, чтобы шаг за шагом обследовать с открытыми ртами лабиринты великолепного дворца.

Я решительно утверждаю: в том, что касается величия и блеска, нигде невозможно найти что-либо подобного, — ну, разве что, современный Кремль, возможно, представляет собой исключение.

— Этот объект, действительно, является сокровищницей древней культуры и цивилизации, — произнес экскурсовод, надуваясь от официальной значимости. — Здесь собрано неисчислимое количество произведений искусства. Здесь находится знаменитая библиотека султанов, а также гигантское собрание миниатюр со всего света. Что бы вы хотели посмотреть в первую очередь?

— Гарем, — ответил я.

Самая лучшая из всех жен хотела уже съязвить, что-то вроде того, что я пошлейший пошляк, но экскурсовод правильно понял, от кого он потом получит чаевые, и потому кратчайшим путем повел нас в эту прекраснейшую, расточительно обставленную часть дворца. Мне кажется, Топкапы вообще был построен исключительно для целей этого отдела. Каждая комната гарема была сокровищем. Мягкие постели с пухлыми подушками действовали на меня сногсшибательно, равно как и богато обставленные будуары, из которых сладкие пчелки уходили на свою посменную работу.

— Здесь, на этом самом месте стоял заботливый султан, — сказал экскурсовод и указал на окно, — чтобы рассматривать своих жен там, внизу, в ванной, когда хотел выбрать ту из них, которую хотел.

Я подошел к окну и задумался о них и о нем, пока самая лучшая из всех жен не вырвала меня из моих полигамных грез, чтобы известить, что хотела бы еще посмотреть на мозаичные панно. Я огрызнулся, что ей не следовало бы быть столь нетерпеливой, что у нас и дома достаточно мозаики, и вообще, мне бы хотелось осознать общественно-политическое значение всего этого заведения.

Рассматривая через окно этот античный бассейн, который при его огромных размерах вполне мог вместить тысячу и одну даму, я размышлял, как же, черт побери, султан мог всю эту толпу объяснить своей жене.

— Абдул-Гамид, — говорила ему, должно быть, как-то вечером его жена, — мне хотелось бы знать, почему ты все время стоишь у этого окна?

— Кто, я? — переспрашивал султан. — Я только хотел посмотреть, дорогая, какая будет погода.

— А что это за женщины?

— Похоже, будет дождь.

— Я тебя спросила, что означают все эти женщины там, внизу.

— Женщины? Какие женщины?

— Вот эти банные русалки. Может скажешь, что ты их никогда не видел?

— Я смотрю только в небо, сердце мое. Красный закат сулит хорошую погоду, верная примета, знаешь ли. А вниз я и не взглянул. Но раз уж ты настаиваешь, — это там, внизу, действительно, выглядит как турецкие бани. Ну, что ж, люди ведь должны где-то мыться.

— И с каких это пор внутри дворца появились общественные бани?

— Понятия не имею, дорогуша, но я распоряжусь выяснить. Если это архитектор допустил такую ерунду, полагаю, ему следует отрубить голову.

— Абдул-Гамид, ты от меня что-то скрываешь!

— Ну, ну, мышонок, неужели ты мне опять не веришь?

— Тогда объясни мне, пожалуйста, чем ты, собственно, занимаешься каждую ночь, когда незаметно отсюда улизываешь?

— Я?

— Да, ты! Ты сгребаешь банный халат и выскальзываешь из спальни!

— Только разве что в туалет, моя сладость.

— На три дня?