Из серии «Зеркала». Книга 2. Основание

Том нажал на паузу и покачал головой, коря себя за невнимательность и нарушение стандартных процедур. Давно следовало спросить Гарди, зачем он пришел, что хочет сам, а не увлекаться собственными интерпретациями. Неохотно, но приходилось признавать, что этот клиент поймал его в ловушку собственных проблем. А ведь так молодо выглядел. Почти инфантильно. Как ребенок.

«Требуется время, другие события, преодоление однозначной связи «если а, то б» между прошлым и будущим. Надо, чтобы произошло много всякого и жизнь оторвалась от жестко детерминирующего настоящее и будущее прошлого, чтобы не было такой однозначной связи».

«Между чем и чем?».

«Вы же специалист, вы знаете».

Том недовольно покачал головой. Здесь он допустил еще одну ошибку и окончательно сбился с пути, испугавшись, что Гарди слишком отчетливо «прочел» его, догадался о том, чего не следовало знать никому, поэтому в отместку задал вопрос в лоб.

«Вам легче?».

«Нет. Но жить буду».

Консультация, как и следовало ожидать, прервалась, как и последующая работа с Гарди, как тоже следовало ожидать. Но мысли об этом клиенте не выходили из головы Тома.

«Я подойду к вам позже, док. На следующей неделе. Сейчас много дел. Или увидимся на ваших лекциях по стрессоустойчивости временного экипажа».

Избегание? Уход? Защита? Или естественная реакция человека на безразличие и непрофессионализм? Трудно было сказать. Тома волновало другое: почему его так зацепила эта история, ведь в своей жизни он никогда не был жертвой. «Агрессором?», — услужливо подсказало ему подсознание. — «И да, и нет. Скорее борцом».

Разговор внутреннего голоса с самим собой в кабинете психотерапевта выглядел весьма курьезно.

«Что ты делаешь, Том? Что ты делаешь со своей судьбой?».

Голос матери из далекого прошлого.

«Не теперь».

Она не имела к этому делу никакого отношения.

«Надо будет убедить Гарди продолжить работу, — решил для себя Том. — Полезно потренироваться в области сопротивления и переноса. К тому же Джон, если что, может подстраховать меня. Позвонить, сообщить о трудном случае».

Вот так он и вляпался в историю. Потому что, попавшись на примитивную приманку, не смог вовремя поставить точку, которая разъединила бы два конца.

Четвертое

Они встретились через пару дней после импровизированного семинара Тома с самим собой. Он как будто случайно наткнулся на Гарди в баре космопорта.

— Док, не хотите подзаработать? — предложил ему тот после четвертой кружки. — Кое-кому как раз нужен такой человек, как вы, умеющий разговорить любого.

Том неохотно отделался односложным ответом. Он избегал подобных предложений. Ничем хорошим такие подработки не заканчивались: нарушался сеттинг, трудно было угодить и клиенту, и заказчику, и советчику, и себе самому, тем более что, как правило, все это были разные, непростые люди.

— Не ломайтесь, док. Я знаю, вас зацепила моя история. Здесь вы найдете кое-что интереснее, проверите себя, — не слишком прикрытый маневр поймать его на грубую лесть сработал или были какие-то другие причины? Тогда Том не знал о них, не мог объяснить свое поведение и сейчас.

«Гордость».

«Возможно, месье», — ни к кому не обращаясь, кивнул он своим мыслям.

— Согласитесь, дело не каждому по плечу. Не каждый день вам предлагают ловить крыс.

— Но что с ними будет дальше?

— Вас это и вправду волнует? Человека с такой судьбой?

Было грустно, что в этом крошечном мире ты не мог спрятать своих секретов, но поделать с этим Том ничего не мог. И согласился. Тем более, что в случае отказа они могли угрожать и его семье.

«Брось, ты сделал это не из страха».

«Ни на йоту».

С совестью не поспоришь: его охватил азарт.

«Тебе не было никого жалко. Не их. Не себя».

«Они все сделали свой выбор сами. Они были слишком взрослыми детками, чтобы не знать, куда идти».

Убийство и смерть сопровождали его всю жизнь. С самого начала. Убийство и смерть, смерть и убийство — разница между ними для Тома стала понятна лет в двенадцать, когда он неожиданно резко для себя начал задумываться о том, что было бы, если бы при родах его брат оказался шустрее. Кто бы из них выжил? И выжил бы он?