Из сгоревшего портфеля (Воспоминания)

Александр Сергеевич Поль – об этом человеке в интернете много занятного помимо стандартной биографической справки (1897–1965, театровед, педагог и т. д.) Он родился в Москве в семье драматических артистов, окончил Выборгское восьмиклассное коммерческое училище в Петрограде; в 1916 г. был призван на военную службу, окончил школу прапорщиков Александровского училища в Москве, работал на Дону учителем и в Политотделе Реввоенсовета Донской области. В 1920–23 учился на факультете общественных наук 1-го МГУ, одновременно в Гос. Институте Слова (ораторское отделение). В дальнейшем преподавал в вузах Москвы (ГИС, Институт им. Плеханова, Высшие экономические курсы, Коммунистический университет нац. меньшинств Запада и др.). В 1924 г. через театрального художника Л. А. Никитина познакомился с индологом и поэтом П. А. Аренским и вместе с женой получил посвящение в одном из «рыцарских» кружков «Ордена Света» и его подразделения – «Храма Искусств», являвшихся филиациями российского Ордена тамплиеров, основанного А. А. Карелиным в 1920 г., где состояли многие представители московской интеллигенции, связанные с московским театральным миром, в т. ч. Ю. А. Завадский и Д. Д. Благой. В 1930 г. была проведена широкомасштабная акция ОГПУ против мистиков. Члены «Ордена Света» обвинялись в антисоветской агитации, контрреволюционной деятельности, распространении антисоветской литературы, причем главным основанием обвинения явилась рукопись книги А. А. Солонович о Бакунине и листовка с призывом к восстанию, обнаруженная у И. Н. Иловайской (Уйттенховен). К моменту ареста (1930) Поль жил вместе с матерью и женой на Каляевской ул., д. 34а, кв. 9. Обыск в квартире произвели в его отсутствие, арестовали после возвращения с дачи. Предъявлено обвинение в участии и руководстве контрреволюционной организацией, посещении нелегальных контрреволюционных собраний и распространении нелегальной литературы. В следственном деле «Ордена Света» сохранились подробные показания А. С. Поля (и их можно найти в интернете). Приговорен к трем годам лагерей, работал экономистом в Управлении Беломорканала на Медвежьей Горе, освобожден досрочно. С 31.06.33 по 07.05.34 г. работал в системе лагерей ОГПУ, сначала в должности начальника КПЧ Балахнинских лагерей, затем в должности экономиста КПО в Прорвлаге (г. Астрахань). Это позволило ему вернуться в Москву и продолжать работу в московских вузах – в училище Московского Камерного театра (1934–1937 гг.), в Московском городском театральном училище (с 1937 г.), во ВГИКе (с 1939 г.), в ГИТИСе (с 1944 г.), в Щукинском училище (1938–58), в Школе-студии МХАТ (основное место работы с 1957 г.). «Блестящий лектор, широко эрудированный специалист в области западноевропейской культуры вообще, А. С. Поль рано снискал заслуженную славу исключительного лектора и педагога, память о котором жива и сейчас среди его учеников, спустя десятилетия после его смерти», – пишут на одном из сайтов. Архив его, за исключением некоторых документов, переданных вдовой в рукописный отдел Научной библиотеки СТД, находится в РГАЛИ (ф. 3127, «Орден Света», Поль А. С.). Реабилитирован в 1975 г.

Случай с Эженом Потье я в свой черед повторила, как водится, «в виде фарша». Однажды, уже в старших классах (год 1975–76), к нам в школу каким-то ветром, видимо, на почве борьбы за мир и разрядку напряженности, занесло американскую тетю, которая в самых безоблачных тонах повествовала нам на своем родном языке про тогдашнюю Америку, как там хорошо, весело и здорово. Ну, я слушала, слушала, а потом справедливости ради подняла руку и спрашиваю: а как, мол, у вас там дело обстоит, например, с наркотиками, мы вот тут слышали, что у вас есть такая проблема среди молодежи. Причем я сказала «narcotics», а она в ответе употребила слово «drugs», которого я дотоле, естественно, в этом значении не слышала. Тетя сбледнула, конечно, с лица, но честно отвечала, что такая проблема есть, и с ней борются. Помню, что мандраж я при этом испытала нехилый, а также смутно помню, что учительница мне за это потом вставила негласный мрачный пистон, к некоторому моему удивлению. Точно как у папы: «Меня заткнули и тему эту не развивали». А потом мне эту историю пришлось, как говорилось некогда, искупать «всею жизнию своею», по крайней мере значительною ее частию.

Портсигар с Прагой на крышке при переезде был неукоснительно утащен мною на почетную полку, где стоит поныне. Я было думала, что папа привез его из Праги, а оказалось вон что.

Город Зеленоград – в нем-то мы сейчас и живем: несколько лет назад, подыскивая квартиру на отшибе, я практически без сомнений выбрала именно Зеленоград, чтобы вернуться в лес своего детства. В общем, получилось.