Из смерти в жизнь… Советские солдаты России

— Когда началась война в Чечне, я был адъюнктом Военной академии тыла и транспорта. Первоначальная тема диссертации у меня была вполне мирная: «Передислокация войск внутри страны в связи с обостряющейся обстановкой». Но когда начались боевые действия в Чечне, тему поменяли. А собирать материал для диссертации мне пришлось в должности заместителя начальника штаба вооружения Группировки Внутренних войск в Чечне.

Эта командировка полностью изменила мою жизнь. До неё я был очень далёк от веры православной. Но тут стало понятно, что я еду на настоящую войну. Поэтому перед самым убытием, 10 октября 1995 года, в Александро-Невской лавре я впервые в жизни осознанно исповедовался. Помню, исповедовал отец Николай. Слышу, как он говорит людям, чтобы они отошли, подумали. И ясно понимаю, что это и меня касается. Тоже отхожу. С третьего раза я всё-таки подошёл к нему с действительно покаянным чувством и исповедовался. Даже слёзы на глаза навернулись. Но это не признак слабости, это совсем другие слёзы. Но пока я три раза отходил, Причастие уже закончилось! Так что первый раз причастился я уже по возвращении из Чечни.

Отец Николай после исповеди мне сказал: «Читай Евангелие»». Евангелие я взял с собой в Чечню. Жена положила мне в сумку иконы Николая Чудотворца, Покрова Божьей Матери и «Нерушимая стена». И убыл я в Чечню 14 октября 1995 года, в день праздника Покрова Пресвятой Богородицы. (Вот что интересно: в Чечне было просто видимо-невидимо мышей-полёвок. Я быстро к ним привык: поднял воротник, надел капюшон, а они по тебе бегают. Лишь бы не по лицу… Эти мыши мне всю сумку съели. Но вот что удивительно: Евангелие и иконы не тронули!)

Родился и вырос я в советское время, был пионером, комсомольцем. Но дед, Семён Акимович, и бабушка у меня были верующими. Дома висели иконы. Я видел, как дедушка и бабушка молятся. (Родители рассказывали, что когда дед ушёл на фронт, бабушка за него молилась, и он после ранения вернулся живым.) Они и крестили меня. В детстве я ходил с ними в храм. Но это было ещё неосознанно: они идут, и я иду…

На войне деда ранило в верхнюю часть бедра. Ранение было очень серьёзное. Ногу выше раны нельзя было отнимать, там уже пах начинался. По медицинским показаниям, лежать деду было нельзя — надо было, чтобы отток крови вниз шёл. Поэтому его привязали к кровати и поставили вертикально. Говорят: «Спи как лошадь, стоя». И он несколько дней спал стоя! И вот что удивительно: нога у него срослась, отнимать её не пришлось. Вернулся дед с фронта на костылях, но через год нога полностью восстановилась. И всю жизнь он потом работал грузчиком.

Жили мы в Казани. Дед был одним из немногих фронтовиков, которые вернулись с войны. Когда я был мальчишкой, он мне часто говорил: «Собирай ребят!». И по вечерам мы под его руководством начинаем вдовам фронтовиков дрова пилить-колоть, уголь таскать…

Соседи деда очень уважали. Когда он умер от аппендицита, хоронить его пришла вся улица. (На праздник 7 ноября тогда все отдыхали три дня, поликлиника не работала. У него живот заболел. Не помню, кто ему посоветовал — грелочку, грелочку… А это был аппендицит, он прорвался.) На похоронах сосед, татарин-мусульманин (тоже фронтовик), говорит: «Дайте мне крест, я его понесу!». И так с крестом впереди всех до кладбища и шёл.

После школы я поступил в Казанское танковое училище. Его в своё время заканчивал знаменитый немецкий генерал Гудериан. В училище он преподавал на курсах высшему командному составу Красной Армии, разрабатывал Полевой или, как мы сейчас его называем, Боевой устав Сухопутных войск. Долгое время этот факт скрывали, но сейчас об этом говорят уже открыто.

После училища я прослужил в танковых войсках Министерства обороны семнадцать лет. Первое место моей службы было в Заполярье. Перед отъездом туда в 1979 году бабушка дала мне 90-й псалом (90-й псалом православные христиане читают во время опасности. — Ред.). В те времена религиозную литературу достать было практически невозможно, поэтому она от руки написала псалом на листочке бумаги и завернула в целлофан и марлю. И всю мою военную службу этот 90-й псалом был со мной. Он и сейчас со мной, только читаю я его наизусть.

Служба в Заполярье была очень тяжёой, но интересной. Там я встретил много замечательных людей. Особенно часто добрым словом вспоминаю замполита батальона майора Олега Владимировича Савельева. По возрасту он мне в отцы годился. Лет восемь он был зампотехом, а потом сказал: «Надоело мне это «грязное дело». Руки не отмываются, комбинезон не отстирывается…». Образование у него было самое минимальное, среднее военное училище, и тем не менее он перешёл в замполиты батальона, его выбрали секретарём партийной организации.