Из стали и пламени

Стоило мне спуститься вниз и переступить порог гостиной, Рроак поднялся.

– Готова?

Нет.

– Конечно, – ответила с улыбкой.

– Пойдешь к Сайллору?

Улыбка дрогнула. Пришлось силой удержать ее на лице.

– Мы попрощались вчера. Не хочу второй раз бередить ему душу. Мы увидимся, когда я вернусь.

– Разумеется. Тогда пошли.

Меж ребер заныло.

– Пошли.

Мы вышли из дома. Несмотря на ранний час, на улицах было шумно. Но не так, как обычно – драконы не занимались делами. Они стояли у стен и провожали нас напряженными взглядами. Даже дети. Все замерли, опасаясь и надеясь, что у меня все получится.

Я шла рядом с Рроаком, стараясь не смотреть по сторонам. Но вдруг замерла. Крутанула головой и встретилась взглядом со своим мальчиком, стоящим рядом с Героттом. Медленно кивнула, без слов говоря: «Я сдержу обещание». И Сайллор кивнул в ответ. Вот так. Без детских слез или капризов, а с уверенностью взрослого мужчины. Он верит мне. Раз сказала, что вернусь, – значит, вернусь.

На широкой площадке Рроак обернулся драконом. Я прошла чуть дальше, опустилась спиной на снег, раскинула руки. Без страха посмотрела на приближающегося ящера, на его золотые когти и алую чешую.

Мягкий рывок, толчок – и мы в небе.

Мой первый полет запомнился кошмаром. Второй – чудесным сном. Страх ушел, уступив место доверию. Рроак ни за что меня не уронит. Он даже движется плавно-плавно, будто корабль по тихим водам, чтобы не трясти меня лишний раз. С ним я в безопасности.

Мы приземлились в глубоких сумерках. Вход в пещеру, о которой говорил Рроак, виднелся шагах в двадцати. Я глянула на него мельком и повернулась к алому ящеру. Снова коснулась огромной лапы, чувствуя исходящее от нее тепло. И отняла руку, когда Рроак рыкнул, предупреждая об обороте. Пламя взметнулось, охватило мощное тело, а когда потухло – оставило на месте ящера человека.

Он не заговаривал. Я тоже молчала. Почему-то казалось, что стоит нарушить тишину – и тут же наступит миг расставания. А пока мы безмолвствуем, у нас еще есть время.

Рроак сократил те несколько шагов, что нас разделяли. Остановился совсем рядом, коснулся пальцами моего лица, очертил контур. Заправил за ухо пряди, выбившиеся во время полета. Захотелось прижаться щекой к его ладони, впитать ее тепло, снова ощутить прикосновение кожи к коже – как этой ночью. Но я не пошевелилась.

– Чтобы вытравить мою кровь, придется сделать порез.

Я кивнула. Глупо было ожидать иного.

– Где?

– Где сама решишь. Я сделаю все аккуратно, шрама не останется.

– Знаю.

Сняв тяжелую куртку, я принялась закатывать рукав рубахи. Сняла повязку с рисунка и перевернула предплечье чистой стороной вверх. Рроак нахмурился.

– Лекари ведь заметят крыло…

– Нет. Если травмы несерьезные, мы лечимся сами. Иначе у брата Кадера, нашего лекаря, не хватило бы времени на каждого послушника. За время обучения мы частенько проливаем кровь. Наоборот, так никто не полезет снимать повязку. Я сохраню рисунок в тайне.

– Хорошо.

Когда золотой коготь полоснул меня по руке, я не вскрикнула. Только сжалась на миг, переживая вспышку боли. Рроак низко, едва слышно зарычал, дыхнул на порез и с шумом втянул воздух ртом. Моя кожа окрасилась алым. Кровь, стекая, капала на снег, с шипением плавила его.

Я вскинула на Рроака удивленный взгляд. Если кровь драконья… почему она не вредит мне? Сейчас, когда она вне тела.

– Я все еще контролирую ее, – пояснил он, стоило мне спросить.

Его взгляд изменился. Вновь стал темным, как сегодня утром. И в нем снова смешалось слишком много эмоций, чтобы выделить хоть одну. Я тянулась навстречу, открывалась, пыталась понять его… но не понимала. Рроак будто все пытался что-то для себя решить. Вел внутреннюю борьбу, которая выматывала его сильнее любой схватки.

Налетевший порыв ветра заставил поежиться. Кровь Рроака стремительно покидала мое тело, и вместе с ней меня покидало тепло.

– Есть еще кое-что, что тебе следует знать…

Я замерла. Всмотрелась в самую глубину темно-зеленых глаз и наконец сумела увидеть то, что Рроак пытался побороть. Беспокойство, сожаление и… страх.

– Когда я вытравлю последнюю каплю моей крови, ты все забудешь.

– Что? Как это – все забуду? Нет! Почему? Зачем?

Растерянность накрыла меня, словно сошедшая лавина – предгорную деревушку. Не думая, что делаю, я зажала порез рукой, сдавила изо всех сил и подняла на Рроака взгляд.

– Помнишь, ты как-то спросила, не боюсь ли я пускать охотника в драконье поселение?

– А ты сказал, что я не сумею отыскать пути назад, даже если захочу, – прошептала, обмирая. – Ты знал! Уже тогда знал, чем все закончится!

– Конечно, знал. Кровь дракона выжигает то, с чем соприкасается. И если не дать ей выжечь тело, она выжжет память. Это плата за спасение. И это то, чем Первопредок защитил тайны своих детей. Но сейчас я этому даже рад.

– Рад? Ты шутишь?!

– Скажи мне, Кинара, какая судьба ждет охотницу-предательницу? Что с тобой сделают, если узнают, что ты жила среди драконов? Принадлежала одному из них?

Я упрямо сжала губы, не желая отвечать. Но Рроак и не ждал иного.

– Тебя убьют, Кинара. Заклеймят изменницей и казнят. Верно?