Из старых записных книжек (1924-1947)

"Я прибыл в ТоМСК С ВСТРетившимся сегодня на пароходе дедом".

И при этом еще ся-се и де-де.

* * *

Девочка лет пяти (ковыряя в носу):

- Ко мне не подходи, я - коклюшная.

* * *

Могила на Ваганьковском. Крохотный (четверть метра), но не железный и не деревянный, а лабрадоровый крестик. На нем высечено:

М.ГОЛУБЕВ

Моя радость

И ничего больше.

* * *

Обедают и вспоминают, какая литература была в годы их юности.

- А "Всадника без головы" помнишь?

- Каррамба! Еще бы не помнить.

- Эта чертовская сложность, запутанность сюжетных перипетий, и никаких этих психологических штучек - скачешь по книге, как мустанг по прерии... "Святая Дева! Я, кажется, убил его"!

- Я, кажется, нечаянно убил его.

- Вот, вот. Именно. Нечаянно убил...

* * *

Неточность газетного языка. Журналист М. в "Вечерней Москве" (18. 02. 46) пишет в статье о четвертой очереди метро:

"Навеки оставил о себе память художник Фролов, погибший при осаде Ленинграда".

Получается, что Фролов служил у немцев и осаждал (а не оборонял) Ленинград!..

* * *

"Есть большие собаки и есть маленькие собаки, но маленькие собаки не должны смущаться существованием больших: все обязаны лаять - и лаять тем голосом, какой Господь Бог дал".

Чехов - Бунину. В воспоминаниях И.А.Бунина.

* * *

Зацепа. Тридцатилетний дядя с очень живым, умным и веселым "южным" лицом. Видать, из демобилизованных. В десантном бушлате, в шапке, на которой сохраняется еще след пятиконечной звезды. Поставил в самом бурном месте рыночного водоворота маленький раскидной столик и - торгует какими-то кубиками для точки бритв. Целый день толпится возле этого столика народ. И нельзя не залюбоваться и не заслушаться этим парнем. Зазывает он покупателей ненавязчиво, как бы походя, с юмором, не очень даже уговаривая и не слишком настойчиво убеждая, что товар его не липовый. Но при этом он проделывает удивительные вещи. Берет бритву, на глазах у всех весьма основательно тупит ее о камень, затем проводит лезвием по руке, доказывая, что бритва тупая. Не довольствуясь этим, снимает шапку с головы стоящего рядом двенадцатилетнего мальчишки-ремесленника и изо всех сил "бреет", то есть пробует брить рыжие лохмы испугавшегося до полусмерти паренька.

Затем берет "кубик", натирает им - ловко и изящно - кожаный ремень, который властно дает подержать тоже первому попавшемуся зрителю, и - точит в течение одной минуты бритву. Потом достает откуда-то светлую прядь женских волос, приставляет ее к бритве и - дует на волосы. Бритва буквально "одним дыханием" на лету прорезает основательной толщины прядку.

- Прошу желающих поторопиться. Было восемь вагонов, осталось восемь штук...

И покупают. Даже не покупают, а расхватывают.

- Врешь небось, - говорит какой-то колхозник с мешком, - а все-таки давай, уговорил.

- Не пожалеешь, хозяин. Не успеешь до дому дойти - борода сама падать начнет.

Не молчит ни минуты.

- Прошу, прошу, - говорит он, заворачивая волшебные кубики в бумагу, получая деньги и отсчитывая сдачу. - Придешь домой - за голову схватишься. В кармане пятьдесят рублей было, а купил одну штуку. Товарищ узнает, перестанет руку подавать: себе купил, а обо мне забыл.

- А где держать ее? - спрашивает кто-то.

- В любых условиях. Ничего не боится. Главное, чтоб не украли и не отняли. Завернуть прикажете?

И все это как бы не всерьез, играючи, с усмешкой и именно поэтому убедительно и - с пользой для коммерции.

А в двадцати шагах от него восседает в своем кожаном седле владелец автоматического тира и мрачно бубнит:

- Ну, что же вы не подходите? Подходите! Эй, пацаны!

* * *

- Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным, но больным.

"Афоризм" Даниила Ивановича Хармса.

* * *

На Зацепе. Продавец "чистоля" укоряет покупателей:

- Мы семечки грызем, квас пьем, а целесообразную вещь купить не решаемся.

* * *

У Тынянова в "Кюхле":

"Тетка Брейткопф, положа руки на стол и смотря величаво на Вильгельма, ломала голову..."

Вероятно, свою голову? И, вероятно, автор не собирался каламбурить. Но получилась все-таки загадка: каким образом тетка Брейткопф ломала свою голову, держа руки на столе и при этом величаво смотря на Вильгельма?!

* * *

Характерное для нынешнего Бунина и столь часто повторяемое им употребление двух (или даже больше) синонимов или близких, усиливающих один другой эпитетов, стоящих рядом и разделенных запятой, впервые использовано им еще в 1900 году в рассказе "Антоновские яблоки":

"...на улице дребезжат извозчичьи экипажи, и с гулом, с грохотом катятся среди толпы тяжелые конки..."

Казалось, это - Бунин, и только Бунин, что нигде, ни у одного другого автора такого не встретишь... Вчера купил на развале третий том С.Т.Аксакова, которого не перечитывал с детства. Читаю "Очерк зимнего дня":

"Воздух был сух, тонок, жгуч, пронзителен, и много хворало народу от жестоких простуд..."

"Красны, ясны и тихи стояли короткие зимние дни". И так далее.

Кто это? Разве не Бунин?

* * *

С.Я. по поводу Тимура:

- Надо ли сдабривать подвиг игрой?

* * *

- Где тут у вас ватерлянд?

* * *