Из света во тьму

Когда с вечерним туалетом было покончено, вместо того чтобы лечь в кровать, я замерла в ее изножье. В голове моментально воскрес образ жуткой драконьей морды, а затем – немигающий взгляд золотой змеи.

Дожила, теперь мне страшно ложиться спать… Сколько человек может без сна? Четверо суток? Пять? Нет, так дело не пойдет…

Сев на кровать, я помассировала пальцами виски, глядя на подушку так, словно это она была виновата во всех моих бедах. Война с предполагаемым противником началась раньше, чем мне представлялось. В том, что эти кошмары не плод моего воображения, сомнений не было – никогда в жизни мне не снилось такое дерьмо. Даже когда я лежала в больнице с гриппом и с температурой, близкой к сворачиванию белка, ловя глюки в виде плавающих перед глазами радужных пятен, тогда мои сны были максимально психоделическими, бессвязными, наполненными странными образами и воспоминаниями, но – всего лишь снами. Они никогда не переходили из моего воображения в реальность, не заставляли меня захлебываться несуществующей водой.

В соседней комнате я услышала, как Альвин ворошит угли и потом укладывается спать. Мне бы тоже по-хорошему лечь, ведь спать осталось всего ничего, но…

«А вдвоем было бы не так страшно». Непрошеная мысль вызывала у меня насмешку и тихое фырканье. Я себе даже представить не могла лицо моего телохранителя, подойди я к нему с таким предложением.

Входная дверь скрипнула, раздались тихие шаги. Пользуясь тем, что еще не сняла с себя штаны, я высунулась в горницу и увидела Харакаша, стряхивающего с одежды снег. Заметив меня, он удивленно округлил глаза и, подойдя ближе, шепотом, видимо, чтоб не будить уже уснувшего Альвина, поинтересовался, почему я не сплю.

– Страшно, – честно призналась я, также понизив голос.

Островитянин несколько мгновений смотрел в мое лицо, нахмурившись, затем тяжело вздохнул:

– Ложись, я сейчас вернусь. – И, снова накинув свое пончо, вышел из дома, тихо притворив за собою дверь.

Надеюсь, он не за комтуром пошел…

Тем не менее я разделась, оставшись в белье и рубашке, и легла в кровать, укутываясь одеялом. Сонливость накатывала волнами, но то и дело я ощущала уколы страха, стоило мне ей поддаться, и потому ворочалась, вздыхала и прислушивалась к звукам в доме и за его пределами.

Наконец стукнула дверь в сенях, затем скрипнула в доме. Аккуратными шагами вернувшийся мастер меча прошелся по горнице, пошелестел углями в очаге и зашел в мою комнату, неся в руках миску, над которой тонкой струйкой тянулся дымок, и исходящую паром кружку из глины.

– Пей. – Харакаш протянул мне напиток, и я, принюхавшись, различила только слабый мятный аромат во всем травяном многообразии незнакомых запахов. Мастер меча тем временем поставил на сундук миску, в которой оказались какие-то травы и, кажется, еловая веточка, пошебуршил в ней этой самой веточкой и сел на пол, прислонившись к изножью кровати спиной.

– А что это… – начала было я, но островитянин меня прервал:

– Пей и молчи. А как допьешь – закрывай глаза и спи. – Непререкаемые нотки в голосе заставили меня насупиться, но я все же послушалась. Как-никак он для меня старался. Мог сейчас спокойно развалиться на своем матрасе и видеть второй сон, а не нянчиться с испуганной девчонкой.

«А ведь я и есть для него самая настоящая девчонка. Он же в два с лишним раза как минимум меня старше! Интересно, где он был и что видел? Наверняка у Харакаша была очень насыщенная жизнь… Только вот молчит как партизан и не рассказывает ничего. Ну, ничего, разговорю как-нибудь» – так, размышляя о прошлом островитянина, я выпила весь отвар, который он мне принес, устроилась поудобнее и вдруг поняла, что засыпаю. Мягко, но крепко проваливаясь в объятия сна, я слышала, как сидящий у изножья кровати мастер меча что-то мурлыкает под нос, какую-то простую цикличную мелодию. Под потолком комнаты легкими изгибами вился дымок из импровизированной курильницы и, попытавшись сфокусироваться на нем взглядом, я окончательно заснула.

– Ваше высочество!.. Бу-бу-бу, бу-бу… Ваше высочество!.. – доносилось до меня сквозь сон. Я закопалась поглубже под одеяло, натягивая его до самой макушки, и сонно проворчала, что меня нет дома.

Кажется, мой ответ вызвал некоторое замешательство по ту сторону, да и сама я, поняв, что ляпнула, соизволила приспустить край одеяла, высунув нос наружу, и посмотреть, что и кому от меня надо. Сонно щурясь в полумраке комнаты, я недовольно уставилась на Альвина, что, заметив мой царственный лик, встал по стойке «смирно» и оповестил меня о необходимости вставать и собираться к выезду.

Ну да. Фраза «выходим засветло» была сказана не для красного словца.

За окном что-то едва-едва светлело, но, прислушавшись, я поняла, что на улице разворачивается кипучая деятельность – кони ржали, люди ругались, где-то причитала тяжело переживающая свой отъезд женщина…

Вздохнув, я тоскливо махнула рукой Альвину.