Из Тени и Тумана

Сердце сжалось, когда я попыталась запечатлеть в памяти каждую их черточку. Великолепные огненные волосы Вэл, неистовость ее духа и ее глаза. Сестру, доброту ее улыбки, ямочку на правой щеке, грациозность танцовщицы.

И свою мать, женщину, которая была на меня похожа больше, чем я могла мечтать. Все это время она притворялась только для того, чтобы уберечь нас, но сердцем она тоже бунтовала. Жаль, что я не узнала этого раньше. Я столько лет злилась на нее из-за случившегося с отцом, хотя в том вообще не было ее вины.

Когда король, обернувшись, бросил на меня резкий взгляд, я не показала свои чувства. Я не могла смириться с мыслью, что он заметит мою печаль и поймет, что причина кроется в нем. Или решит, что победил.

Собравшись с духом, я отвернулась от своего дома и устремила взгляд на переливающийся вдалеке город – место, где я буду противостоять фейри.

Даже если это меня убьет.

Вскоре король покончил с тортом и вскочил на коня под нерешительные выкрики жителей деревни. Слышал ли он в их голосах расстройство? Волновало ли это его вообще? Вряд ли. К чему задумываться о чувствах людей, если они повинуются?

В исторических книгах писали о королях, которые правили людьми и жили в землях за Эсиром, были похожи на Оберона и внушали своим подданным страх и ужас. Добрых правителей, любимых своим народом, было наперечет. Но смертные ушли в небытие. Их можно заменить. И с каждым новым правителем зарождалась надежда.

Фейри не умирают от старости. Возможно, мы никогда не освободимся от короля Оберона. Если только его кто-нибудь не убьет.

Солдаты затрубили в рога, и процессия двинулась на восток по извилистой тропинке, ведущей к городу. С каждым шагом тошнота подступала все сильнее. Альбирия сверкала впереди оранжевыми и красными огнями, пылающие драгоценные камни из пропасти были вставлены в верхнюю часть этих каменных стен. В самом центре возвышался замок, похожий на два тощих пальца, которые задевали низко висящие облака. Он был столь же ужасен, сколь и великолепен. Сколько же богатства, сколько поразительного света – и все это для тех, кто жил за городской стеной, и только для них.

– Дух захватывает, не правда ли? – самодовольно улыбаясь, спросил король рядом со мной.

Я не ответила. Он не разрешал мне говорить, но чувствовалось, что Оберон ждал хотя бы кивка. А я уж постараюсь ему досадить.

Он взглянул на меня.

– Можешь говорить.

Поджав губы, я ничего не сказала.

– Можешь говорить. Разве не прекрасно? – огрызнулся он, повторив прежние слова. Я испытала от этого легкий восторг.

– Нет.

Город был красивым. Но мне все еще претил сам его вид.

– Я заставлю тебя пожалеть об этом. – В его голосе звучала сила, которая будто опалила мою кожу пламенем.

Я еле сдержалась, чтобы не поморщиться.

– Ты задал мне вопрос. Я сказала правду.

– В твоих словах не было ни капли правды, – выпалил он в ответ. – Никому не позволю глядеть на Альбирию и считать ее некрасивой. И не позволю, чтобы мне лгали, – и уж тем более ты.

– Когда я смотрю на твой замок, то вижу лишь безвкусное богатство. Ты кичишься им. Наверное, чтобы преодолеть комплекс неполноценности или что-то презренное вроде него. Хочешь, чтобы другие думали, что у тебя есть все, что ты лучший, что ты великий король Оберон. И потому твой город кажется мне омерзительным.

Оберон промолчал. Он смотрел вперед, и мускул на его подбородке дернулся, а в глазах появился опасный блеск. Наверное, я поплачусь за свои слова, но мне плевать. К черту его! К черту их всех!

Мы миновали городские ворота, и тропинка под нами было уже не грязной, а золотой. По обе стороны улицы в очередь выстроились фейри, которые вытягивали шеи, чтобы получше рассмотреть свою будущую человеческую королеву. Среди них раздалось несколько одобрительных возгласов, но их торжество казалось приглушенным.

Король Оберон лучезарно улыбался, когда мы прошлись под алыми знаменами, развевающимися на ветру. В отличие от того, как он обращался с людьми в Тейне, здесь своим подданным король улыбался приветливо. Я заскрежетала зубами, чтобы воздержаться от комментария.

– Видишь, мой народ меня любит, – сказал он, когда мы прошли по широкой площади и еще через несколько высоких ворот, ведущих в центр города, где возвышался замок. – Они понимают, что я дал им все необходимое.

Я все также поджимала губы.

– Хорошо. Молчишь, как я и приказывал.

Я впилась зубами в щеку. На языке появился привкус крови.

Я сосредоточила внимание на равномерном цокоте копыт, тяжелом дыхании лошади, облаках, мчащихся по залитому солнцем небу. На чем угодно, только не на короле. И его словах. И его дурацкой самодовольной улыбке.

Мы прошли по еще одной площади и остановились перед изогнутой каменной лестницей, которая вела к сводчатой двери замка. Выкрашенная в омерзительный красный цвет, она не сочеталась со всеми этими оранжево-золотистыми оттенками. По обе стороны от двери стояли два вооруженных солдата, и их копья были направлены в небо. Оба с любопытством на меня посмотрели, а после снова приняли равнодушный вид.