Из Тени и Тумана

А потом он подошел ко мне. Два резвых шага – и Кален коснулся моей щеки шершавой рукой и посмотрел в глаза с таким пылом, что сердце затрепетало в груди.

– Прости, Тесса.

Он опустил руку. Тепло сменил прохладный воздух. Покачав головой, Кален отошел, повернулся и исчез в коридоре. Я стояла и смотрела ему вслед, чувствуя, как бешено бьется сердце. Понятия не имею, что между нами сейчас произошло. В голове кружился миллион разных мыслей.

За что он просил прощения? За то, что был груб со мной, когда расстроился из-за бури? Или за то, что поцеловал? Если последнее, то жалел ли он о содеянном? Я покачала головой, коря себя за глупость. Какое мне до этого дело? Ведь я не хотела с ним целоваться. И удовольствия от этого не получила. И не хотела, чтобы это повторилось вновь.

И все же отчасти мне хотелось рвануть за ним и потребовать объяснений.

Однако я вернулась в комнату, хлопнула дверью и привалилась к ней, пока сердце неудержимо стучало в груди.

Сомневаюсь, что сегодня я смогу снова уснуть.

* * *

– Ты когда-нибудь спишь? – На следующее утро я нашла Калена по-прежнему сидящим перед окнами. Или, быть может, прошло всего лишь несколько часов. Без солнца я не могла определить точное время суток. Кален примостился на краешке стула, наклонившись вперед и упершись локтями в колени. Когда я подошла к нему, он даже не посмотрел на меня.

По правде говоря, я и сама толком не выспалась. После нашего небольшого… происшествия я ворочалась в кровати, пока мне это не надоело. А теперь снова вернулась сюда. Похоже, и пойти-то мне некуда.

– Мне нужно спать раз в несколько дней, – сказал он, не отрывая взгляда от окон. – И то всего несколько часов. Туманы восстанавливают мои силы лучше отдыха.

Интересно. Я подумала, можно ли то же самое сказать об Обероне и солнце, хотя предположила, что нет. Сейчас у него и вовсе не было магической силы.

Я прошла через комнату и встала возле рюкзака Калена. Он был приоткрыт и внутри переливался Клинок смертных, а его драгоценный камень ярко сверкал.

– Ты взял его с собой.

Он оглянулся, увидев, куда я смотрю, и нахмурился.

– Ищешь возможность воспользоваться им против меня?

– Я… – как ни странно, подобная мысль даже в голову не приходила. – Нет.

Его глаза блеснули, когда он почувствовал, что я сказала правду.

– Хм.

Кален встал со стула, играя мощными мускулами. Он стянул с себя кожаные доспехи и расстегнул тунику под ними. Мягкая ткань распахнулась, обнажив крепкий живот. Я всячески старалась скрыть удивление и так не смотреть на него.

– Вполне возможно воспользоваться случаем и потренироваться, – сказал он – к счастью, не заметив ход моих мыслей.

Я резко перевела взгляд на его лицо.

– С Клинком смертных?

Кален приподнял брови, направляясь ко мне.

– И позволить тебе заколоть меня?

– Я же сказала, что даже не думала об этом. Тебе известно, что я не лгу.

– Но это не значит, что ты не можешь ненароком задеть меня. Или передумать. – Он показал на мою грудь, откуда торчала рукоять кинжала. – Начнем с него. Как только научишься с ним обращаться, начнем тренироваться с более смертоносным оружием.

– Ты волнуешься, что я попытаюсь тебя заколоть, но только и рад назвать меня неумехой.

Он скрестил руки на груди.

– Нет, ты довольно умелая. Только не с клинком.

– Уверена, тебе весело, когда рядом есть тот, кто не может унюхать твою ложь.

– И о чем же я лгу? – прошептал он, смотря, как я вытаскиваю из-под туники деревянный кол.

– Ты относишься ко мне так же, как и другие фейри – я покрепче стиснула кинжал. – Считаешь меня слабачкой. Непутевой. Смертной.

– Что ж, отчасти ты права, – с легкой улыбкой сказал Кален и жестом попросил меня выйти вперед. – Ты смертная, но в тебе нет ничего слабого или непутевого. Скажи, Тесса, как же ты добывала из той пропасти драгоценные камни?

– Я… – Я замялась, не ожидая, куда завернет наш разговор. – У меня была веревка, и я спускалась по стене пропасти. А еще пользовалась кое-какими инструментами, которые отец прятал в нашем подвале. А что?

Он улыбнулся.

– Ты сильная, Тесса. И храбрая. А теперь примени эту ярость и попробуй ранить меня своим кинжалом.

На мгновение я замешкалась.

– Раньше ты говорил мне расслабиться.

– Ничего не вышло. А теперь хочу взглянуть, на что ты способна, когда сражаешься по-настоящему.

Большего поощрения мне и не было нужно. Глядя в его глаза, я сосредоточилась на боли и ярости, которую чувствовала почти всю жизнь. На страхе перед фейри, которые правили нами. На ненависти, когда смотрела на их багровый город. На боли от жестокости Оберона. Он вырвал часть моей души и оставил зияющую рану. От меня прежней осталась одна тень.

Представив лицо Оберона, я с ревом бросилась на Калена. Занесла кинжал и с силой им замахнулась, направив испачканное острие на голую грудь Калена. Сработали его молниеносные рефлексы, и его рука взметнулась вверх, чтобы блокировать мой удар. Он оттолкнул меня и скрестил руки на груди, пока я пыталась устоять на ногах.

– Еще раз, – потребовал он.

Я зарычала и снова бросилась на него. Он поймал меня и непринужденно отшвырнул в сторону, как надоедливого жука.