Из Тени Прошлого (СИ)

Граф прибыл в Аватар, когда солнце уже перестало неуемно жечь своими лучами все вокруг, приближались одни из дней, когда все морийцы возносили славу своему божеству, молясь за собственное благополучие и удачу, радуясь равенству света и тьмы. Последние версты, остававшиеся до реки, он проплыл по морю, обходя разросшееся и укрепленное становище черноморских солдат, которое лишь основывалась на левом берегу Алдана во времена, когда морийский капитан вызвался сопровождать черноморскую царицу к её заветной цели. Небольшое войско уже отстроило легкие избы на равнине перед лесом. Так и не получив за прошедшее время подкрепление, черноморцы, готовились самостоятельно встретить зиму и навряд ли собирались отвоевывать кров у степняков. Капитан прыгнул в прохладные воды Южного моря и поплыл к устью реки, со стороны наблюдая за житейской суетой военного лагеря. Грести пришлось неблизко, но купание всегда доставляло ему удовольствие, поэтому оказавшись вновь на твердой земле, Ланс с сожалением оглянулся на спокойные прибрежные волны, переливавшиеся в закатных лучах солнца. В сумерках он побрел в город. В Аватаре у него было довольно знакомых и приятелей, которые бы предоставили измученному скитальцу крышу над головой, сытный стол и дружескую беседу, но парень всю дорогу надеялся, что успеет застать у степняков государя, которому так многое хотел рассказать.

Все дни в дороге прошли как в бреду. Он несся в седле, временами совсем не разбирая пути, голова затуманивалась, и видения, что прежде приходили к нему во сне, поглощали разум и мысли наяву. Ночи, полные тревог и раздумий, чаще всего он проводил под открытым небом у костра, что возгорался от одной слабой искры и пылал всю ночь, даже когда заканчивался хворост. Иногда он спал и грезил, порой усталость не оставляла воспоминаний в воспаленной голове. Он уже не мог различить, что на самом деле из всех сновидений являлось правдой, а что вымыслом, воображением его разыгравшегося мозга. В Присте ночами ему казалось, что он видел очень долгий, но последовательный сон, хотя он не запоминал к утру все его события, но потом они повторялись, и к нему возвращались прежние мысли, эмоции, чувства. Он знал, что он существовал раньше, но до сих пор не вспомнил, как он жил и кем он был. Он смотрел на жизни других людей, но не мог возродить в памяти свой образ. И, хотя просыпаясь, ему иногда думалось, что увиденное не более чем сон, к нему возвращались знания и прежний опыт. Он уже знал, кем он стал. Он понял это, когда по своему желанию захлопнул дверь в капире перед носом Марго. Он ужаснулся содроганию земли от той силы, что он оставил без контроля, воспользовавшись чарами.

Сны добавляли переживаний молодому колдуну. В них он зачастую видел Марго, которая его ласкала и любила. Просыпаясь после таких грез, он с сожалением осознавал, что это была лишь мечта, привидевшаяся ему. Иногда образы были не сладки, а ужасны – он вздрагивал от кошмаров, приходивших к нему по ночам, но рассветные лучи солнца стирали их из воспоминаний. Он пытался разделять мечтания от следов прошлого: то, что возрождалось в его голове в череде лиц и событий, так глубоко оседало в глубинах его памяти, что в реальности случившегося он уже не сомневался. Он представлял Дугласа, Двину, Лиссу, о которых раньше слышал скудные истории своего отца и государя. Он вспоминал, как впервые увидал Марго, как не отрывал от неё подолгу взгляд. Он знал, что она заняла его мысли очень давно. Как горько было признаваться, что он узнал эту женщину не несколько месяцев назад после опасного прорыва через Южное море из Эрлинии в Аватар, а намного раньше. Уже тогда он злился, когда она смотрела и улыбалась другим мужчинам. Он иногда больше следил за ней нежели за Лиссой, которую несомненно знал ближе и любил сильнее, пускай другой любовью, но именно из-за Марго он позволил ей тронуться вслед за отрядом на юг к озерам с живой водой, именно из-за Марго он потом не решился настоять на том, чтобы мать отправилась вместе с подругой в Черноморье: он не мог наблюдать за тем, как колдунья найдет счастье в объятиях пирата де Терро. Он узнавал себя и других близких людей с новой стороны. Хотя события всплывали порой вразнобой и обрывались на важном незаконченном штрихе, его чувства, мысли не пропадали прочь, а продолжали и днем во время скачки бешено искать ответы на многие загадочные вопросы, что задавал он себе сам.