Из Тени Прошлого (СИ)

Тогда в Гассиполе я вновь была омыта водой перед аркой Башни и побывала в её скрытой комнате, куда меня провел сам Гарионис, исполняя мое желание. Маг показал мне Книгу Ветров, и мы вместе около половины дня читали хвалебные слова Галии, так как в то время как раз наступили дни её чествования. А когда я обратила внимание на маленькую черную книгу, то маг заявил, что молитвы на этих страницах нередко читал Веллинг Релий, который родился в Мории и до конца своих дней не отказывался от служения богу Моря. Это объяснение было столь простым и разумным, что я не могла дальше расспрашивать о том, почему книга возгорается, опасаясь вызвать лишних подозрений у хранителя. Но Сарпион категорически отверг версию Гариониса и был стойким в своем решении самому пробраться в сердце Башни.

События этого первого года моей жизни в Черноморье были очень насыщенными, и быть может поэтому я столь много уделяю им внимания. Летом Орэл вновь остановился в Асоле, туда же перебрался Сарпион. Колдун искал со мной встреч, он настаивал, чтобы я заговорила с царем о смене Хранителя Башни, тем более взгляды магов сильно разнились с желаниями самого Веллинга. Колдун считал, что я должна всячески настраивать Орэла против Гариониса, а после представить ему Сарпиона, который в Черноморье носил имя Арпея, в роли мага из Эрлинии, независимого от гассипольского сообщества, который бы всячески поддерживал действия Веллинга в глазах прибрежных народов. Но я не смела пойти на такой шаг, я все чаще стала задумываться, что Сарпион одержим своим желанием и в этом азарте совершенно не замечал всей пагубности своих замыслов. Его просьбы привели бы лишь к нашему разоблачению. К тому же я уже поняла, что повелевать не означало исполнять собственные желания. Вокруг меня жило много людей, которые видели во мне надежду, они всерьез верили, что свадьба царя и мага привела к снятию проклятия с их крови, они делились со мной своими бедами и горестями и ждали от меня помощи. Я не могла подвести всех своих подданных. Я заняла место на троне и считала, что должна быть его достойна, я не хотела рушить свою жизнь, в которой появилась новая надежда…

Но Сарпион имел собственную цель, к которой решил продвигаться любыми путями. Орэл очень любил охотиться, и летом он устраивал охоту почти каждую неделю по лесам у подножия Черных гор. В тот раз кабан, которого погнал царь, оказался орудием Таидоса, как говорили в народе. Орэл вонзил в огромного зверя копье, свалившее его наземь, а когда царь спешился, чтобы разделать тушу, то животное внезапно ожило и кинулось прямо на человека, разорвав его своими острыми клыками и скрывшись в чаще леса. Это произошло на глазах многих людей. Все было столь внезапно и неожиданно, что после эта история окрасилась в народной массе разными мистическими деталями. Веллинга привезли во дворец, он оказался под присмотром магов, но он потерял много крови, и на утро следующего дня умер. Его похоронили в Береговой Башне, где покоились все предки правителей. Не прошло и нескольких дней, как меня захотел увидеть Сарпион, оставив договорной знак в потайном месте, который проверяла моя верная служанка. Мы встретились, и довольный вид колдуна, который тут же потребовал от меня как от царицы, в руках которой после смерти супруга установилась вся власть, исполнить его желание – назначить его Хранителем Башни. О случайной гибели Орелия он говорил как о вполне закономерном следствии, в результате которого я становилась полноправной хозяйкой черноморских земель и могла довести все наши замыслы до успешного свершения. Тогда я заподозрила, что Сарпион приложил руку к несчастному случаю в лесу, а намного позже убедилась в этом мнении: оказалось, в той охоте принимал участие барон, приютивший меня в Гассиполе в первые дни моего возвращения в порт. Он же исполнил просьбу своего друга Арпея об участии колдуна в той охоте. Но эти подробности стали известны уже после того, как я, наконец, решилась расправиться с Сарпионом. В те же дни колдун серьезно подумывал, чем запугать меня, чтобы я немедленно исполнила его приказ. К его сожалению, он поклялся всячески меня оберегать и не должен был даже сметь нанести мне какой-либо вред.