Из Тени Прошлого (СИ)

Сегодня я раскрываю все тайны, ибо все маски уже сорваны с моего лица, - горестно произнесла Марго после недолгой паузы в своей истории. – Моим главным помощником в рождении младенца стал Сарпион. На это время он даже позабыл о Башне и Книге Ветров. Я не желала знать, откуда он достанет здорового новорожденного мальчика, который со временем стал бы наследником Веллинга, но все-таки умоляла его не причинять вреда настоящим родителям ребенка. В то время одна из молодых кухарок была на сносях, и я предполагала, что её малыш займет место в царской колыбели. Однако рождение Кассандра случилось совершенно иным способом. В ту ночь колдун явился через потайной ход в мои покои и показал мне прекрасное лицо младенца, закутанного в грязные бельевые тряпки. Он тут же ворвался в другие комнаты, где спала моя прислуга, и взбудоражил весь дом новостями, что царица уже почти разродилась. За дверями моей спальни, куда мог зайти лишь Сарпион, звенели чаны, нагревалась вода, приносились молитвы богам, а я тем временем иногда издавала вопли от боли, после чего Сарпион разбудил малыша, который до этого сладко посапывал в моей постели. Он скрылся за дверью, возвратившись с тазом воды, где мы искупали младенца. Наше представление удалось на славу. Мальчик действительно родился лишь несколько дней назад, и никто не заподозрил подмены. А свою кухарку я увидела после собственных родов – она еще ходила с огромным животом, и я до сих пор теряюсь в догадках, откуда взялся этот чудесный малыш.

- Я нашел его подброшенным на порог дома, где проживал в это время маг, в Роди, и тут же помчался к тебе, царица, - однажды ответил на мои настойчивые расспросы колдун, и более об этом деле мне ничего неизвестно.

Родь была небольшой деревушкой в нескольких лигах от загородного дворца, и скорее всего родителями мальчика были пастухи или охотники, проживавшие в тех местах.

Кассандр оказался очень тихим прелестным младенцем. Я поначалу боялась держать его в руках, но Сарпион, не отходивший в те дни от меня ни на шаг, научил, как кормить, поить, пеленать сына. Колдун часто убаюкивал его, а я с горечью признавалась самой себе, что мать из меня получилась никуда не годной – это подтвердилось двадцать лет спустя.

Но радости и заботы материнства уступили место возобновившимся требованиям Сарпиона. Он понимал, что уже окончательно заполучил мою жизнь в свои руки, и отныне, не стесняясь даже своего обещания, начал мне угрожать. Хотя угрозы эти были скрыты за маской лестных слов о том, что мы, колдуны, смогли бы совершить с помощью могущественной книги из Прибрежного края великие дела во славу людей.

После рождения Кассандра я стала регентом наследника Черноморья. Все дальние родичи по материнской линии Веллинга Орелия не сумели заполучить одобрения магов в этом вопросе, и без особых возражений со стороны других приближенных ко двору последовавшие два десятилетия жизни своего сына я должна была управлять его будущим царством. Ничто уже не могло помешать мне удовлетворить желание колдуна, да и исполнить собственные мечты – вернуть себе колдовские силы – но стоило сперва выждать некоторое время, чтобы окончательно укрепиться на престоле. Однако Сарпион более не хотел ждать.

Уже давно по всему Черноморью разлетелись вести, что в далекой Мории царевич Ортензий, ставший государем, на самом деле свирепый колдун, который поработил всю страну и готовился уничтожить всех её врагов. Маги высказывались, что, дескать, это совершенно невозможно. Они уверяли всех, что в Алмааге никакой не царевич Ортензий, тот погиб от рук гарунов, захвативших его в плен, а государем стал всего лишь плут и самозванец, но из Эрлинии капитаны и матросы судов, торговавшие с морийцами, продолжали приносить известия, что это самый настоящий черноморец. Наибольшее беспокойство эти сообщения вызвали не у магов и черноморской знати, а у моего учителя. У него были собственные проверенные источники, из которых он, по-видимому, окончательно убедился, что Ортензий, которого колдун сопровождал в поисках живой воды, если и не отыскал этой спасительной жидкости, то уж вне всяких сомнений полностью переменился после похода за Рудные горы. Сарпион делился этими опасениями со мной, но я не особо волновалась по этому поводу. Не знаю, какие мои речи заставили чародея впервые на меня подозрительно взглянуть, но очень скоро он стал с еще большей настойчивостью добиваться своего возведения в орден магов в качестве Хранителя Башни. В то время Гарионис тяжело заболел. Это не было удивительно для его почтенного возраста, но неведомая для магов болезнь нахлынула на него столь внезапно, что мои советники намекали даже на возможное отравление, и мои негодующий взор переметнулся на фигуру Сарпиона, который незадолго до этого отлучался из Асоля.