Из Тени Прошлого (СИ)

На следующее утро я вновь решила составить компанию графу. Я уже видела проявление ревности во взоре мачехи и наивно полагала, что она прозреет в своей страсти к красавцу д’Эскеру, как только уличит его во лжи. Когда я встала из-за стола и направилась вслед за ним на конюшню, то услышала её недовольный возглас:

- Мория! Мория, я прошу сегодня помочь мне перебрать гардероб. Мория!

Я даже не обернулась на её зов, на что в замешательстве обратил внимание Тамир, остановившийся около выхода из гостиной.

- Ах, матушка, - я изобразила на лице взволнованное смущение, обращаясь к Галене, ступившей из комнаты для обедов в нашу просторную залу в парадной части дома, наблюдая за тем, как мы с графом покидали дом. – Неужели граф Тамир забыл предупредить вас, что отныне он дал мне новое имя, и я с радостью буду откликаться лишь на него. Теперь меня зовут Марго, - я бросила в сторону мужчины озорную улыбку, а мачеха одарила его леденящим взором.

Так незаметно пробежали несколько дней. Наши прогулки с графом д’Эскер были немногословны, хотя порой мы перекидывались парой фраз. Он оставался загадочно невозмутимым, а я перестала пользоваться советами няни Арни и стала самой собой. Хотя нет, заодно я пыталась изображать хозяйку здешних мест, в душе надеясь на скорое возращение Горна, ибо внимательный озабоченный взгляд графа на каждый клочок наших угодий вызывал у меня крайнее раздражение. Но эти первоначальные ощущения от общества Тамира переросли в осознание того, что передо мной не простой дворянин, охотившийся за женскими сердцами и деньгами, а настороженный зверь, выискивавший следы своей добычи и пытавшийся не угодить в капкан. Так показалось мне, когда после утренней прогулки мы обедали втроем за домом под открытым небом, и обеспокоенная Арни привела худощавого грязного подростка, жившего в одной из наших деревень.

Бурными жестами и срывавшимся голосом мальчик рассказал, что в лесу набрел на избушку лесничего, где её хозяин валялся в страшной странной позе на полу, весь бледный, неподвижный. Он тут же примчался в усадьбу, чтобы сообщить о случившемся хозяевам, и я, услышав столь ужасающие известия, велела Арни немедленно отправить слугу к соседям за лекарем. Мой отец всегда пользовался услугами соседского целителя, опытного травника и акушера, но Галена и Тамир уняли мое беспокойство. Граф вызвался самостоятельно заглянуть в избушку лесника, который устраивал для графа де Баи охоты, следил за лесом и присылал на кухню полные корзины свежих и сушенных ягод да грибов, а мачеха отказалась даже от его помощи, считая, что сожжением престарелого лесника должны заняться его родичи, жившие в деревне, ведь несомненно тот помер от лишнего глотка браги в своей одинокой избушке. Но граф умел её переубеждать, и он немедленно тронулся в путь, прихватив с собой длинную острую шпагу. Мальчонка вызвался нас сопровождать, а я не могла не последовать за ними – ведь, как я уже упомянула, я должна была изображать хозяйку, ибо Галена совсем позабыла о своих обязанностях в этой роли.

Сруб среди зеленых деревьев стоял недалеко от опушки. Внутри единственной комнаты царил беспорядок, седой полысевший старик, которого я помнила с ранних лет своего детства, валялся на полу с застывшей на лице страшной гримасой. Тамир поначалу противился тому, чтобы я смотрела на это зрелище, опасаясь, как бы мне не стало дурно, но я проявила настойчивость, хотя она была совсем ни к месту. Уже через несколько минут нахождения в душном гнилом воздухе избы я выбежала вон и дожидалась известий от графа, сидя вместе с босым мальчишкой на небольшой лавке вблизи лесного сарая для птиц. Однако, явившись пред нами, граф был крайне неразговорчивым, лишь сообщил мне, что старик умер, видимо, по велению бога Моря, призвавшего его в свои воды. Он заверил меня, что это случилось быстро и безболезненно, но было очень трудно поверить в эти слова, освежая в памяти искривленное лицо мертвеца. Вскоре от соседа-барона прибыл видий, который вместе с графом в уединении от прочих людей совершили обряд сожжения тела и развеяли его прах над ручьем, протекавшим через лес.