Из тьмы

- Я многому научился в моем... разговоре с командиром вашей наземной базы Шейрез, - сказал тогда Влад. - О, да, она горела желанием до конца рассказать мне все, что я, возможно, пожелаю узнать. И я узнал еще больше, изучая историю в банках данных ваших педагогов. Допрашивая других командиров ваших баз, одного за другим по мере того, как они падали. Я знаю планы вашей империи, командующий флотом. Я знаю, как возникла Гегемония, как она организована. И я знаю, как его Совет решил относиться к человеческой расе - как небрежно он отдал всю эту планету в руки кровожадных паразитов, которые убили две трети тех, кто жил на ней. Которые убили бы их всех из-за неудовлетворенных амбиций и ярости из-за того, что они осмелились защищаться от неспровоцированного вторжения.

- О, да, командующий флотом, я многому научился, и я оставлю ваших педагогов здесь, на Земле, чтобы дать каждому дышащему человеку полное образование на уровне Гегемонии. И, как вы, возможно, заметили, мы были очень осторожны, чтобы не уничтожить ваши промышленные корабли. Как вы думаете, чего сможет достичь планета людей в течение следующих нескольких столетий, даже после всего, что вы с ними сделали, с этой отправной точки? И как, по-вашему, они отреагируют на то, что Совет Гегемонии позволил - поощрял - вам сделать с их миром и их народом. Как вы думаете, Совет будет доволен?

Тикейр снова сглотнул, подавившись густым комком страха, и человек склонил голову набок.

- Что касается меня, я сомневаюсь, что Совет будет очень доволен вами, командующий флотом. Но не беспокойтесь об этом. Я обещаю вам, что их гнев никак не повлияет на вашу империю. В конце концов, каждый из этих дредноутов может разрушить планету, не так ли? И какому из ваших миров придет в голову, хотя бы на мгновение, что один из ваших собственных крупных кораблей может представлять для него вообще какую-либо угрозу?

- Нет, - сумел прохныкать Тикейр, его глаза метнулись к экрану, где зеленые значки других его дредноутов продолжали удаляться от планеты. - Нет, пожалуйста...

- Сколько человеческих отцов и матерей сказали бы вам точно то же самое, когда их дети умирали у них на глазах? - холодно ответил человек, и Тикейр всхлипнул.

Человек безжалостно наблюдал за ним, но затем отвел взгляд. Смертоносный зеленый блеск покинул его глаза, и они, казалось, смягчились, когда посмотрели на более высокого человека рядом с ним.

- Сохраняй во мне человечность, насколько можешь, мой Стивен, - мягко сказал он по-английски. - Сохрани мне рассудок. Напомни мне о том, почему я так старался забыть.

Темнокожий человек снова посмотрел на него сверху вниз и кивнул, а затем зеленые глаза снова переместились на Тикейра.

- Полагаю, у тебя есть незаконченное дело с этим, мой Стивен, - сказал он, и настала очередь улыбнуться более крупному, высокому, темноволосому и бесконечно менее устрашающему человеку.

- Да, есть, - прогрохотал его глубокий голос, и Тикейр завизжал, как маленький зверек, попавший в ловушку, когда мощные темные руки потянулись к нему.

- Это за моих дочерей, - сказал Стивен Бучевски.

Эпилог: Планета Земля. 1-й год Земной Империи

Дейв Дворак стоял, глядя в морозное, безлунное ночное небо, обняв одной рукой плечо своей жены. Другая рука все еще была обездвижена, но ей становилось лучше. И, похоже, Осия Макмердо все-таки получит возможность восстановить его левое плечо.

На самом деле, многое должно было произойти "в конце концов". Его дети собирались жить и взрослеть, иметь своих собственных детей. Его страна собиралась снова подняться из-под обломков и кровавой бойни. Другие нации по всему земному шару жили бы еще раз, оплакивая своих мертвых, но живые. Весь его мир собирался выжить.

В конце концов.

- Трудно в это поверить, не так ли? - пробормотала Шэрон, и он посмотрел вниз и улыбнулся ей.

- Всегда верь в три невозможные вещи каждое утро перед завтраком, - сказал он ей.

- Это глупо, папочка, - сказал другой голос, и он повернулся, чтобы посмотреть на своего сына. У Мэйлэчея Дворака были темные усы от горячего какао из запасов, все еще припрятанных в пещере и выставленных по такому случаю, и он покачал головой, рыжие волосы заблестели в свете тихо шипящего фонаря Коулмена.

- Невозможные вещи нереальны, - сообщил он своему отцу с безупречной логикой шестилетнего ребенка. - И если они ненастоящие, ты не должен в них верить.

- Ты думаешь?

Мэйлэчей твердо кивнул, и Дворак убрал руку с шеи Шэрон, чтобы взъерошить волосы мальчика, затем посмотрел на своих дочерей. Мейгрид оглянулась на него, но Моргэйна, казалось, уплетала маршмеллоу со своей огромной кружкой горячего какао. Во всяком случае, она уткнулась в него лицом.

- Что ты думаешь, Мейгрид? - спросил он. - Стоит ли тебе верить в невозможные вещи?

- Хорошо...

Его дочь склонила голову набок, явно размышляя, затем повернулась к еще более миниатюрной светловолосой девочке, сидевшей рядом с ней. Зинаида Карпова смотрела в свое горячее какао с почти благоговейным выражением лица.

- Что ты думаешь, Зинаида? - спросила Мейгрид.