Из вечности, через зависть, к бесконечности

Ты правда посещаешь блудниц, Иуда?

Да, но очень редко.

А почему только блудниц?

Ну кто же захочет иметь дело, без денег, с таким как, я, не красивым, не молодым человеком?

Я же не могучий Пётр, не красивый Иоанн, не умный и гордый Иаков, что бы мной интересовались женщины, за просто так.

Так значит ты, ни раз брал деньги на это дело?

Не раз и что же?

Ведь я выполняю свою работу хорошо, покупаю продукты, одежду, благовония и масла, слежу за казанной, а значит имею право на оплату своего труда, пусть и малую?

Ты же сам сказал, , что я могу брать, столько , сколько мне нужно?

Или это не твои слова и мысли?

Мои, мои слова и мысли, но всё же, что то тут не так.

Ну вот , ты опять сомневаешься, милый Фома.

А Учителю ты веришь?

Он ведь сказал, что мы все, единое и не делимое целое!

Да, да, да, но всё же…

Так ты не веришь Учителю, может ты, не любишь Его?

Нет, нет, верю, верю и люблю!

В воздухе после этих слов Фомы , повисла томительная пауза.

А ты убивал кого ни будь, Иуда? Только скажи честно…– Фома перевёл разговор в другое русло, пристально глядя на играющее пламя костра.

Иуда затих как будто вспоминая, эпизоды своей не легкой жизни .

Убивал…

И запах яда цикуты, мне знаком.

Убивал, запах цикуты…– всё также не отводя глаз от костра, медленно проговорил Фома.

Да убивал, собаку убил в детстве, когда она прокусила мне руку.

Жертвенных животных резал.

Была у меня маленькая глиняная фляга с ядом цикуты, но не воспользовался я ей, не довелось, хотя, хотел, в одном деле.

Наш Учитель спас меня от душегубства, приняв в свой круг.

Грешен я, грешен, как все мы, нет в этом мире чистеньких, да беленьких, все мы в пятнышках.

А уж я, так самый большой грешник буду, и не будет мне прощения во веке веков!

Это уж точно Фома, я тебе говорю.

Фома оторвал взгляд от пламени, и посмотрел в не живой глаз Иуды, будто пытаясь в нём найти ответы на все свои вопросы.

Ну ты Иуда понятно не святой и все мы тоже не ангелы.

А Иисус, тоже в пятнах? Ты как думаешь?

Иуда хитро прищурившись, язвительно всмотрелся в лицо Фомы.

Это значит так ты веруешь Фома в Него?

Да ты что Иуда? Ты не правильно меня понял…

Может и все остальные ученики мучаемы таким вопросом?

А?

Сознайся?

Нет , нет, только Пётр , как то спросил меня , -верую ли я в Иисуса?

Так, так, и что ты ему ответил?

Верую, верую , как в Бога Всемогущего!

Понятно, понятно…

И я тебе скажу, Фома, что единственный на этой грешной земле человек, не имеющий ни пятнышка на своём белом одеянии, это Иисус Назарей, наш Учитель!

Правда, правда твоя, Иуда,– закивал головой вечно сомневающийся Фома.

Глава 15.

Несколько часов к ряду уже шёл Иуда, голова его от жары начала кружиться.

Надо спуститься к реке, напиться и освежиться.

Как раз в месте где оказался он, дорога сворачивала с крутого холма и катилась в низ к далёкой, мерцающей, живительной воде.

Вдруг до слуха Искариота долетел далёкий, еле слышный, рокочущий шум и грохот.

Иуда осмотрел небосклон, но не единого облачка не было в его голубой выси.

Что то, в шуме тронувшем его слух, было знакомое, не раз слышимое.

Смех, рокочущий и раскатистый смех Петра, словно шум падающих камней с горы, узнал Иуда, уже через пару сотен шагов.

Ну вот кажется я и настиг Учителя.

Он остановился, запрыгнул на придорожный валун и начал вглядываться в даль, прикрыв глаза , от солнечных лучей ладонью.

Ни одного знакомого силуэта не было видно в дали, только ухающий громоподобный голос стал более отчётливо долетать до слуха Иуды.

Спущусь к реке и пройду по берегу, видимо они расположились, где то в низине на отдых и развлекаются.

С этими мыслями Искариот поспешил, сойти с дороги и направился прямо по целине, к блистающей в дали реке.

Чем ближе он подходил к ней, спускаясь с холма, тем отчётливее слышались голоса, смех и возгласы.

Вот уже и слова стали разборчивы, отчётливо долетая до слуха Иуды.

Ну, давай Андрей, бросай! – грохотал Пётр.

Иуда разглядел как по видимой глади реки, побежали, один за другим круги от брошенного камня.

Он понял, что Иисус с учениками расположились на отдых, где то с его стороны, за деревьями и кустарниками обильно растущими по берегам Иордана в этом месте.

Искариот ускорил ход и радость от того, что он настиг Учителя, подкрепили его.

И только жажда, как напоминание о долгом пути, томила его тело в эти минуты.

Через пять минут он уже лежал животом на камне, возле струящейся воды, жадно поглощая живительную влагу.

Встав на ноги, он осмотрел поляну, на которой был разбит временный лагерь.

Под высоким тополем, в наскоро сооружённой палатке из накидок учеников , лёжа на шерстяной подстилке, отдыхал Иисус.

Некоторые ученики расположились поодаль, кто под кустом, кто под деревом, спрятавшись от всё обжигающего солнца.

Пётр, Андрей и Варфоломей, стояли возле самой воды в одних набедренных повязках, с силой бросая небольшие, гладкие окатыши , по водной глади реки.

Камешки весело прыгали по поверхности , оставляя за собой ряды растекающихся кругов.

Раз, два, три, четыре, пять, шесть…– весело голосил Пётр.

Ну, ты молодец Варфоломей , шесть раз !

А вот теперь я, смотрите …– и он со всей своей силы запускал камень по водной глади.