Из внешнего мира (СИ)

Зелгадис уже не мог даже волноваться. Весь его мир превратился в море боли. Она все усиливалась и усиливалась. Перед глазами встала красная пелена. Мыслей не было. Лишь пламя, пожирающее тело.

- Эрмет! - громогласно произнесла Азерет, будто ставя жирную точку.

Внутри у Зелгадиса что-то взорвалось. Охнув, он потерял сознание.

Амелию подбросило на ноги, она заметалась, не зная, что лучше сделать: атаковать Азерет или бросится к Зелгадису с "Рекавери".

- Все в порядке, он просто без сознания, - Азерет положила руку Амелии на плечо, силой усаживая обратно на ковер. - Он должен пролежать так всю ночь. Утром узнаем, помогло или нет.

- Если с ним что-то случится, то я..., - Амелия не смогла подобрать достаточно угрожающих слов.

- Ну-ну, деточка, - Азерет похлопала ее по плечу. - Сама подумай, зачем мне убивать такого сильного здорового парня? Да еще колдуна. Мне выгоднее с вами дружить.

Вполне здравые рассуждения. Ей не имело смысла убивать Зелгадиса. Но Амелия все равно не могла успокоиться, от волнения ее трясло. Азерет не убрала руку с ее плеча, продолжая успокаивающе поглаживать. У нее были такие большие теплые ладони, будто созданные для того, чтобы обнимать.

- Через что же вы прошли, чтобы стать такими подозрительными...

- Зела уже один раз обманули фальшивым исцелением, - глухо проговорила Амелия.

- Тогда его настороженность понятна, - кивнула Азерет. - Тяжело ему пришлось.

- Да... Его заколдовал собственный прапрапрадед, - Амелия прикусила язык, поняв, что сболтнула лишнего.

С другой стороны, что плохого в том, что Азерет узнает о них чуть больше? Зелгадис слишком уж носится со своей паранойей. Азерет - добрая, умная, а главное, честная женщина.

Амелия выросла без материнской заботы и рядом с Азерет особенно остро это ощутила. Да, конечно, у нее был самый лучший в мире папа, часто оставлявший государственные дела, чтобы поиграть с ней в героев или рассказать на ночь сказку. Но все же Амелия тосковала по теплым материнским объятиям, по тому особому чувству, когда прижимаешься к груди мамы, и она гладит тебя по голове. Большая, добрая матушка Азерет казалась Амелии воплощением материнской заботы и ласки.

- Бедный мальчик, - Азерет протянула руку ко лбу Зелгадиса, но в последний момент видимо вспомнила, что его нельзя касаться, и сжала пальцы.- Его часто предавали.

В этот миг в ее глазах появилось странное выражение, они будто стали темнее, точно два черных провала в бездну. Амелия моргнула. Нет, всего лишь игра света и тени.

- Ладно, я пойду, - Азерет тяжело оперлась на Амелию, чтобы подняться. - Ох, извини. В последнее время я совсем раздобрела, уже и двигаюсь с трудом.

- Не волнуйся, матушка! Я сильная! - Амелия согнула руку, показывая бицепс. - Можешь опираться на меня, если что.

- Следи за Зелхадисом, - наставительно произнесла Азерет. - Он должен пролежать в беспамятстве до утра, постепенно обморок перейдет в сон. Если начнет метаться и кричать, сразу зови меня.

Амелия провела у постели Зелгадиса всю ночь. Даже если бы ей не нужно было следить за его состоянием, нервное напряжение не дало бы ей заснуть. В глаза будто насыпали песку, трудно было усидеть на месте, так и подмывало вскочить и ходить по комнате из угла в угол.

За окном наступил серый рассвет, проникающие в комнату лучи солнца постепенно возвращали предметам краски. Теперь Амелия могла различить, что слой мази на коже Зелгадиса покрылся мелкими трещинами. Отдельные кусочки отваливались и крошились, открывая кожу. Белую ли? Амелия прищурилась, пытаясь это понять. Белая! Но в предрассветном сумраке вполне можно принять желаемое за действительное.

Зелгадис пошевелился и открыл глаза. Амелия тут же рванулась к нему, но от долгого пребывания в одной позе мышцы затекли, и она, потеряв равновесие, шлепнулась прямо Зелгадису на живот. Тонкий слой мази мгновенно искрошился, Амелия ткнулась носом в гладкую кожу.

Еще толком не проснувшийся Зелгадис дернулся от щекотки. Щекотка! Он так давно не ощущал ничего подобного, что уже забыл каково это.

- Зел, неужели?.. - выпрямившись, Амелия смотрела на Зелгадиса во все глаза.

Он резко сел, от каждого движения откалывался еще один кусочек затвердевшей мази. Зелгадис и сам принялся стирать ее с рук, с торса, с лица. Пальцы скрипели на коже. Гладкой, как у новорожденного.

- Получилось!

Амелия бросилась Зелгадису на шею, не обращая внимания на мелкую пыль от высохшей мази, забивающуюся в нос.

Но сам Зелгадис все еще не мог поверить. Здесь точно есть какой-то подвох. Все не может быть так просто. Ему не могло повезти.

- То, что мы видим и осязаем, еще не доказательство, - прохрипел он, отстраняя Амелию.

- Мы проверим! Сначала на обитателях поместья, а потом и в город можно сходить. Ха-ха, так и представляю, как ты бегаешь по улицам и заставляешь всех себя трогать! Тебя примут за кого-нибудь извращенца.

В смехе Амелии звенели едва уловимые истеричные нотки. Она испытывала огромное облечение от того, что все волнения позади, и не хотела поддерживать очередной приступ пессимизма Зелгадиса.

- И буду бегать, - мрачно сказал он.