Из внешнего мира (СИ)

Громилы переглянулись, кивнули друг другу, и один ушел. У Зелгадиса чесались руки просто врезать оставшемуся охраннику, ворваться в бордель и...

Но если белая женщина не Амелия, устроив мордобой, он здорово усложнит себе дальнейшие поиски в Медиго. Трудно искать кого-то, когда за тобой гоняются стражники.

"А кто это, если не Амелия?" - спросил противный внутренний голосок.

Может быть, кто-то из местных. Тот пьяница в кампаче ведь говорил, что здесь рождаются альбиносы. Или кто-то спасшийся с кораблей экспедиции. Там было много женщин-магов.

"Ну-ну, ты сам-то в это веришь?" - ехидно пискнул все тот же голос.

Но во что еще оставалось верить? Зелгадис не хотел думать о том, что за резными дверями борделя найдет Амелию. Такого просто не могло быть. Да, Амелия часто влипала в переделки, но по-настоящему серьезные неприятности обходили ее стороной. Словно она был заговоренная. Девушка, с которой ничего не случится...

"С каждым когда-нибудь может произойти трагедия".

От мучительного спора с самим собой Зелгадиса отвлекло появление охранника в сопровождении вертлявого мужика, орбяженного в полосатый красно-желто-зеленый халат и увешанного дешевыми побрякушками, как ель на празднике Солнцестояния - игрушками.

Похоже, во всех частях мира неизменным оставалось одно - кричащие шмотки сутенеров. И их склизкие физиономии, что черные, что белые, одинаково похожие на морды хорьков.

- Что тебе угодно, господин? - спросил сутенер с приторной улыбкой.

- Я хочу посмотреть на белую женщину, - повторил Зелгадис. - Я могу заплатить сколько нужно.

Сутенер задергался, как уж на сковороде.

- Боюсь, теперь это невозможно. Она необычайно ценна, и хозяин запретил пускать к ней всех, кроме постоянных клиентов.

- Возможно, я смогу войти в их число, - Зелгадис многозначительно посмотрел на сутенера и сунул руку за пазуху.

Сутенер нервно оглянулся на громил, застывших точно каменные истуканы.

- Поговорим в сторонке, - шепнул он и, взяв Зелгадиса под локоть, громко сказал. - Я провожу тебя в другое заведение, где тебе будут рады.

Сутенер отвел Зелгадиса за угол, где их видели охранники. Без лишних проволочек Зелгадис достал мешок с золотом. Деньгами он разжился, защитив на тракте торговца от разбойников. Почтенный купец здорово удивился, когда благородный спаситель потребовал с него плату.

Развязав мешок, Зелгадис показал монеты сутенеру. Блеск золота отразился в его глазах пожаром алчности.

- Хорошо, я тебя проведу. Но будешь только смотреть! Трогать ни в коем случае нельзя! Хозяин боится, что ее кожа испачкается и потеряет цвет. У нее и так уже есть шра... Ничего. Не обращай внимания.

Он говорил о женщине будто о мебели.

Дрожащие руки сутенера потянулись к мешку, но Зелгадис поднял его высоко над головой.

- Половину - сейчас, половину - когда увижу белую женщину.

Сутенер зашипел, как взбешенный кот во время мартовского безумия, но спорить не стал. Зелгадис быстро отсчитал ему деньги.

- Следуй за мной, - отрывисто велел сутенер.

Он провел Зелгадиса через незаметную дверку, которая из-за серой краски почти сливалась с забором. Они прошли через задний двор, где кудахтали куры и важно вышагивали фазаны, в спешке сутенер едва не растоптал одного из них. Затем вошли в задние борделя через черный ход, почти пробежали через пустую кухню и оказались на галерее, опоясывавшей внутренний дворик, посреди которого был разбит сад.

В центре сада мягко журчал фонтан, то тут, то там точно светлячки сверкали огоньки ламп. Среди деревьев прогуливались куртизанки, похожие в своих полупрозрачных одеждах на диковинных птиц. Две щебетали о чем-то с посетителем, развалившимся на подушках под пальмой. Еще одна, одетая лишь в гирлянды цветов, танцевала, соблазнительно двигая бедрами.

В воздухе стоял удушающий сладкий запах благовоний, смешивавшийся с тяжелым, одурманивающим ароматом магнолий.

Бордель явно был рассчитан на богатых эстетов, ценителей красоты. Зелгадиса замутило, почему-то изысканная обстановка ужаснула его гораздо больше, чем если бы здесь был обычный грязный притон.

Скучающие богачи способны придумать по-настоящему страшные извращения.

Сутенер дернул Зелгадиса за рукав и шикнул: "Идем".

Они поднялись по лестнице на второй этаж, здесь была такая же галерея, как и внизу. На нее выходили двери комнат - все полотно закрытые.

Сутенер подбежал к одной из них, повозился с ключами у себя на поясе и, найдя нужный, отпер замок.

Зелгадис шагнул в комнату, сутенер предусмотрительно захлопнул дверь и просеменил вперед.

- А вот и она! - с гордостью объявил он, останавливаясь возле обитого золотистой тканью дивана.

Зелгадис застыл.

На диване лежала Амелия.

Она смотрела остекленевшим взглядом в стену, с ее губ стекала тонкая струйка слюны. В первое мгновение Зелгадис даже не узнал ее. Полностью расслабленное лицо Амелии в желтом свете единственной лампы выглядело жуткой погребальной маской.

Сутенер приподнял красную ткань, которой Амелия была накрыта до самого подбородка. Под ней она оказалась совершенно обнаженной.