Из ворон в страусы и обратно

…Нилка обшарила все углы и закоулки на их с Бабич двенадцати квадратах – ее эскизы как сквозь землю провалились. Если это происки вражины Наташки, то большей глупости придумать трудно, ползая по комнате и заглядывая под кушетки, думала она. Вот бы поймать эту ворюгу и засудить! Эскизы – ее, Неонилы Кива, интеллектуальная собственность – это раз.

Комната уже напоминала жилище, в которое прямой наводкой угодила бомба. Осмотрев место схватки в последний раз, Нилка села и задумалась.

Восстановить эскизы не составит труда – это два. Времени жалко, но назло этой стерве она сделает еще лучше, чем в первый раз: нет предела совершенству, как говорит Волк.

Свои эскизы Нила обнаружила совершенно неожиданно и там, где меньше всего ожидала – в туалете, куда побежала, просидев над рисунком три часа.

Ее детище висело на гвозде вместе с туалетной бумагой.

Совершенно не справляясь с собой, Нилка разревелась, хотя ревой не была, скорее наоборот – могла довести до слез кого угодно. Воспитание, полученное в родном доме, было сродни тюремному: не верь, не бойся, не проси.

Утерев рукавом слезы, Нила сняла с гвоздя листы. Ощущение было странное, будто умер кто-то. Однако, взглянув на эскизы, Нила порадовалась за себя: второй вариант на самом деле вышел удачнее.

– Ну, держись, гадина, – пригрозила в пространство Нилка.

Была суббота, Наташка намылилась на выходной день домой и, по всей видимости, свои рисунки предусмотрительно с собой прихватила – от греха подальше.

Нилка ходила по комнате кругами, как мертвая панночка вокруг семинариста, клацала зубами от бессилия, но отомстить по горячим следам не сумела – отыграться было не на ком и не на чем. Ни учебников, ни одежды Наташка на поживу не оставила.

Все, что могла Нилка, – это дать себе страшную клятву мести.

* * *

…Слово Нилка сдержала за день до утверждения эскизов.

Подняла руку на лекции, получила разрешение выйти и вместо туалета-буфета рванула в общагу.

Пришлось покумекать: Наташка, ведьма, засунула свои эскизы Нилке под матрас.

Изобретать велосипед Нилка не стала, сделала то же, что и Наташка, – распяла рисунки на гвозде в туалете.

Полюбовавшись результатом, с сознанием исполненного долга вернулась на занятия.

С этого момента конфликт перешел в следующую фазу.

Наташка обнаружила пропажу, и никаких сомнений в том, кто стянул эскизы, у нее не возникло.

– Гадина! – Издав боевой клич, Бабич двинулась к Нилке, Нилка поискала глазами, чем бы защититься от нападения, увидела линейку, схватила ее и направила на противницу:

– Ну, давай, давай!

В голове мелькнуло: не хватает только фингалом обзавестись перед конкурсом.

Неожиданно ловко Наташка выкрутила из рук рахитичной врагини линейку и сильно толкнула:

– Гадина!

– Сама гадина! – не осталась в долгу Нилка и толкнула в ответ соперницу.

Этого было достаточно, чтобы девчонки сцепились и покатились по полу, натыкаясь на ножки кроватей, стола и стульев.

Эхо битвы разнеслось по общаге.

Первым в комнату влетела Ирка – она жила за стенкой.

– Дуры! Вы что делаете? – Больше Ирка сказать ничего не успела – дерущиеся фурии сбили ее с ног, получилась куча-мала.

Так их и застала комендантша Илона Валерьевна – субтильная дама бальзаковского возраста, с жилистой шеей.

Наташке крупно не повезло, потому что к Неониле Кива комендантша питала самые теплые чувства: Нилка к 8 Марта сшила ей романтическую блузку из молочного шифона.

Блузка была очень просто скроенной, единственным украшением стали три нежнейшие розочки, подсмотренные Нилкой в журнале Burda за 1989 год и скрученные ею собственноручно из той же ткани, что и блузка, – из молочного шифона.