Из ворон в страусы и обратно

* * *

…Нилка обрела голос уже в такси:

– Куда мы едем?

– На одну вечеринку.

Рука Вадима поднырнула в разрез, легла на колено и заскользила вверх, к границе между чулком и кожей.

Нилка и без того была до краев наполнена благодарностью и любовью, а от касаний Вадима горло свело спазмом.

– Устала?

Устала? Как она может устать, если рядом он – ее мужчина, ее богочеловек? Она сейчас умрет от счастья – вот что с нею произойдет.

Я не устала, – отвергла Нилка кощунственное подозрение, – но я даже не переоделась.

– Я купил тебе это платье.

– Купил? Мне? – Нилка растерялась. Никто никогда не делал ей таких дорогих подарков.

Бабушка дарила что-нибудь практичное: тапки, халаты, рукавички.

Вадим выглядел польщенным:

– На память об окончании курсов и начале твоей карьеры.

Прилагая героические усилия, чтобы не разреветься, Нилка подняла глаза и усиленно заморгала:

– А ничего, что мы сбежали с экзамена?

– Не волнуйся, ты уже сдала все экзамены. – Рука выпорхнула из разреза и похлопала Нилку по колену. Этот собственнический жест доконал Нилку, слезы все-таки вырвались наружу. Она принадлежит этому мужчине вся без остатка, и это так же верно, как то, что ее зовут Неонила Кива.

– Откуда ты знаешь?

В скользящем свете уличных фонарей лицо Вадима казалось особенно прекрасным.

– Я тебе это говорю. То, над чем другие бьются месяцами, в тебе есть от природы. Ты не видела себя на подиуме. От тебя глаз невозможно отвести – ты просто вся светишься. Или ты сомневаешься в моем профессионализме? – неожиданно ревниво спросил Вадим.

– Нет-нет, – пришла в ужас Нилка, – я не сомневаюсь. Просто неудобно получилось.

– Все удобно. Не бери в голову, у тебя еще будет много поводов для комплексов.

– В каком смысле?

– Солнце мое, не все кастинги заканчиваются контрактами, – покровительственно сообщил Вадим, – прими это как данность. Чем спокойнее ты будешь относиться к этому, тем быстрее придет успех.

Грудь Нилке сдавило, в глубинах подсознания зародилась паника: а если у нее ничего не выйдет? Зачем она учится этому… моделингу? Вдруг это совсем не ее призвание? Паника приняла устрашающие размеры: чем дольше она пробудет в профессии, тем обиднее будет из нее уходить. Господи, что она делает? Зачем все это?

– Это я так, на всякий случай, – рука снова похлопала Нилку по колену, теперь ободряюще, – психологический тренинг провожу. Тут главное баланс соблюсти между спокойствием и равнодушием.

Вжавшись в спинку сиденья, Нилка нахохлилась, погрузилась в мрачные размышления и не произнесла ни слова, пока такси не подкатило к освещенному вечерними огнями двухэтажному особняку, окруженному кирпичным забором.

– Что я должна делать?

Бросив короткое: «Дефилировать», Вадим подал своей пассии руку.

По оголенной Нилкиной спине прошел нервный разряд.

– Где мы?

– Здесь проводится шоу одного дизайнера, девочка моя. Обычное шоу. Презентация коллекции. Тебя причешут, переоденут, и ты пройдешься по подиуму. Еще вопросы есть? – Нилке показалось, что Вадим подтрунивает над ней.

– Нет, – выдавила она, смутившись, и тут же обозвала себя деревней.

Освещенная дорожка из камня упиралась в широкое крыльцо, уставленное вазонами с юкками и пальмами.

Ведя под руку свою спутницу, Вадим уверенно двигался на звуки виолончели и скрипки.

К своему ужасу, Нилка поняла, что попала в частную гостиницу.

Наслушавшись страшилок о показах, на которых грязные старикашки толстосумы уводят девочек прямо с подиума в номера, Нилка позеленела от страха. Что у Вадима на уме?

Обстановка подавляла: от белого мрамора и зеркал веяло холодом и величием.

Бросая робкие взгляды на присутствующих, Нилка семенила за Вадимом и выискивала грязных старикашек толстосумов, но ни одного не обнаружила. Среди гостей преобладали молодые люди богемного вида и законсервированные в промежутке от тридцати пяти до сорока лет дамы. Большинство уверенных в себе леди прибыло на вечер в сопровождении молодых жиголо, которые в подметки не годились вальяжному Нилкиному кавалеру.

Проходя мимо одного из зеркал, Нилка остолбенела. Господи! Эта яркая блондинка в алом – она?

Кивая и обмениваясь рукопожатиями, Вадим провел Нилку в гримерную.

Через минуту умытая и раздетая Нилка сидела в кресле вихлястого стилиста, который принялся колдовать над сложным этническим макияжем. Затем Нилке на голову напялили экзотический не то парик, не то головной убор.

Увидев свое отражение в зеркале, Нилка даже бровью не повела, хотя на макушке у нее красовался золотисто-огненный шар, а в спускающиеся по плечам шерстяные косы были вплетены змеиные головы. Видела бы ее бабушка, осветила бы крестным знамением.

Скорее всего, коллекция была навеяна дизайнеру посещением Египта: центральное место в ней отводилось массивным ожерельям и крупным браслетам из лазурита, а одежда была выполнена из воздушного белого льна, украшенного понизу синим принтом с имитацией рыб и скарабеев.

Золотисто-желтые верхние веки и черные стрелки от внешнего угла глаз до висков, юбка на бретельках и обнаженная, победно торчащая грудь довершили Нилкино превращение в египетскую царицу.