Из воспоминаний

Разумеется, я не разделяю взглядов Солженицына и Максимова на западную интеллигенцию, со многими из представителей которой я познакомился в последние годы лично во время их поездок в СССР. Мне приходилось много раз беседовать в Москве с учеными-советологами, весьма далекими от идей социализма и коммунизма. Это новое поколение советологов вызывает уважение объективностью и независимостью своих суждений. Они могут вносить и уже вносят большой вклад в изучение советской истории, ибо для них не существует «запретных тем». Я с большим уважением отношусь к усилиям западных левых интеллектуалов, а также социалистов и коммунистов, хотя и не разделяю всех их концепций. Я стараюсь рассказать им, как умею, о трагическом опыте нашей страны, о злодеяниях и преступлениях прошлого. Но я делаю это не для того, чтобы они перестали верить в социализм, а чтобы они не повторяли наших трагических, но отнюдь не фатальных ошибок.

Конечно, я не одобряю всех аспектов советской внешней политики, но у меня вызывают протест и многие аспекты внешней политики западных стран. И если я, в отличие от некоторых советских диссидентов и эмигрантов, неизменно выступал за развитие разрядки и сотрудничества между Востоком и Западом, – то следовательно, я уверен – такая разрядка уменьшит масштабы возможных ошибок с обеих сторон и, таким образом, увеличит шансы человечества выжить в этом мире, который действительно начинает, порой, катиться в пропасть.

В свете сказанного можно понять, какое негодование вызывает у людей вроде Максимова и Солженицына моя позиция. Ведь многие западные деятели смогут подумать, что Солженицына и Максимова поддерживают отнюдь не все и даже не большинство советских диссидентов. Вот, например, западногерманский журналист Матиас Шрайбер так и написал, что хотя по своему нравственно-религиозному пафосу Солженицын чем-то похож на Льва Толстого, однако «не следует забывать, что в Советском Союзе меньше радикальных и больше приемлющих систему коммунизма диссидентов, как Рой Медведев. Солженицын говорит от своего, а не от их имени». [134]

Еще более определенно поддержал мою позицию известный английский общественный деятель Кен Коут: «В то время, как Россия Солженицына, как и весь его мир, заполнены темными, безрассудными фигурами, жестокими и алчными людьми, бессмысленными институтами, Россия Медведева составляет часть его собственного мира, где признают доводы разума, где прислушиваются, хотя бы и с трудом, к свидетельствам мира – мира, доступного для анализа и объяснения и, что важнее всего, мира изменяющегося. Солженицын предлагает своим соотечественникам давно изъеденные червями предписания воздержания, покорности и благочестия. Медведев же призывает их спорить, думать и содействовать реформам. Опираясь на рационализм Маркса, он беспощадно применяет его к социальной действительности собственной страны». [135]

Ясно, что после подобного рода отзывов западных интеллигентов и меня ждет в будущем только скамья Второго Нюрнберга. Однако я буду находиться там не в столь уж плохом обществе, если список подсудимых будут составлять Солженицын, Максимов или Григоренко.

И все же есть надежда, что ни мне, ни близким мне западным интеллигентам, ученым и журналистам не придется сидеть за решеткой по приговору «Второго Нюрнберга». По свидетельству Солженицына, у нас объявился весьма могущественный союзник, который также выступает за прекращение холодной войны с СССР. Это крупная американская, да и большая часть японской и западноевропейской буржуазии. Выступая 30 июня 1975 года по приглашению Американской федерации труда на большом собрании в Вашингтоне, Солженицын сказал: «Но подобно тому, как мы ощущаем себя с вами союзниками, существует и другой союз… На первый взгляд странный, удивительный, а если вдуматься, то очень обоснованный и понятный. Это союз наших коммунистических вождей и ваших капиталистов… Это союз не новый…». [136]

Яростный противник всех видов и форм сотрудничества и торговли между Западом и Востоком, Солженицын почти дословно повторил в этой своей речи слова Маркса, когда с негодованием говорил о «той сжигающей капиталистов жажде наживы, которая теряет всякие границы, всякие самоограничения, всякую совесть, только бы получить деньги». [137]

В порыве возмущения Солженицын призвал своих слушателей вспомнить лозунг: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Аудитория в Вашингтоне, состоявшая из тех же капиталистов, политиков и профсоюзных боссов-миллионеров, аплодировала оратору, который вместо традиционного обращения «Дамы и господа» начал свою речь словами «Братья по труду!» Но ведь и американские рабочие, которые не были представлены на этом приеме, также хотят, чтобы их товары имели надежный сбыт, и чтобы США выбрались наконец из трясины перманентного кризиса. Кто же будет создавать и охранять те концлагеря и иные застенки, которые планирует создать для западных либералов Владимир Максимов?