Из воспоминаний

Поиски Л. Тимофеева были слишком долгими, и раздражение в КГБ оказалось очень большим. Поэтому как только авторство было точно установлено, а разного рода связи и знакомства выявлены путем тщательного наблюдения и прослушивания всех телефонных разговоров, Л. Тимофеева арестовали. Это произошло в марте 1985 года – через несколько дней после прихода к власти Михаила Горбачева. Перестройка начиналась тогда не с либерализации, а с борьбы против алкоголизма и «нетрудовых доходов».

И как раз 1985 год стал временем новой, хотя и последней волны репрессий.

В сентябре 1985 года суд приговорил Л. Тимофеева к шести годам лагерей и пяти годам ссылки. Это был очень суровый приговор, но он не вызвал почти никаких откликов в советской общественности и за границей. Со времени судебного процесса по делу Синявского и Даниэля прошло уже двадцать лет, и обстановка в стране мало напоминала обстановку и настроения середины шестидесятых годов. Уже не выходила в свет знаменитая «Хроника текущих событий», которая много лет фиксировала почти все репрессии по политическим и религиозным мотивам. Ядро диссидентского движения было разгромлено, и диссиденты в лагерях и в эмиграции встретили приход Горбачева без всякого воодушевления. Все начало меняться в стране только в самом конце 1986 года, через полгода после Чернобыля, когда свободу смог получить не только А. Д. Сахаров, но и Лев Тимофеев.

Сейчас он эксперт по теневой и криминальной экономике, автор книг о коррупции и экономике наркобизнеса, один из руководителей центра по изучению нелегальной экономической деятельности, редактор журнала об экономике преступлений и наказаний. Несколько лет назад в книжных магазинах Москвы появилось солидное издание – «Теневая Россия», авторами которого являются Игорь Клямкин и Лев Тимофеев. На Международной книжной ярмарке в Москве была представлена новая книга Л. Тимофеева «Кусок истории. Заметки публициста». Это сборник статей, заметок и эссе, которые автор публиковал в 1993–1996 годах в газете «Русская мысль», издаваемой в Париже. В нынешних книгах Льва Тимофеева критики даже больше, чем в его прежних «антисоветских» изданиях. Но кто обращает на нее внимание?

...

2002

Рой Медведев Дональд Маклэйн, каким я его знал

11 марта 1983 года в советской газете «Известия» был опубликован короткий некролог, в котором говорилось: «После продолжительной болезни на семидесятом году жизни скончался Дональд Дональдович Маклэйн – член КПСС, видный ученый-международник, доктор исторических наук, ведущий исследователь Института мировой экономики и международных отношений АН СССР».

Мало кто в нашей стране обратил внимание на это сообщение, имя Доналда Маклэйна не было известно в СССР. Однако смерть Маклэйна вызвала многочисленные комментарии за границей и обширные статьи во многих газетах, особенно в Англии и США. И в этом нет ничего странного, ибо шотландец Д. Маклэйн, родившийся в богатой аристократической семье, получивший блестящее образование в Кембридже и занимавший ответственные посты в английском министерстве иностранных дел, был советским разведчиком, который с конца тридцатых годов и до конца 1950 или 1951 года передавал в СССР важнейшую информацию.

Когда речь идет о такой области, как разведка, не существует общих моральных критериев. Для Англии Маклэйн был не только шпионом, но и предателем, предателем своей страны и своего класса. Некоторые из статей о его кончине так и были озаглавлены: «Смерть предателя». Но для Советского Союза он был одним из наиболее эффективных разведчиков за всю историю советской разведки. Неудивительно поэтому, что «Известия» писали о Маклэйне как о «человеке высоких моральных качеств, который всю свою сознательную жизнь посвятил служению высоким идеалам социального прогресса и гуманизма, мира и международного сотрудничества».

Я не знал Дональда Маклэйна ни как английского аристократа и высокопоставленного чиновника, ни как разведчика, ни как сотрудника Института мировой экономики. Я знал Маклэйна по небольшому кружку московской интеллигенции, в который входили в середине шестидесятых годов самые разные люди, где Дональд Маклэйн, или, как тогда его называли, Марк Петрович Фрезер, был всегда желанным гостем. У Маклэйна было немного друзей в Москве, но те, кто его знал лучше других, относились к нему с неизменным уважением, считая его искренним человеком, судьба которого сложилась необычно и трагически.