Бог в акте творения дал человеку Свой образ, который предполагает в человеке такую свободу, над которой Бог не властен, которой Он Сам не может коснуться. (Если бы не так, то Он был бы виновен во всех человеческих грехах и страданиях.) Потому Бог, будучи абсолютным смирением и любовью, ожидает
свободнойответной любви, а не рабской покорности – той, которой, вопреки Богу, так часто требуют в нашем мире (Речь идет не о дисциплине, без которой не может существовать ни одно человеческое общество, в том числе и Церковь, а именно о рабскойпокорности). Так вот, Бог никому не угрожает наказанием, тем более, адом, но Своими заповедями предупреждает человека, что совершая грех, он нарушает законы своего естества, наносит себе раны. Бог призывает к правильной (праведной) жизни, соответствующей нашей природе, чтобы мы не вредили себе ни делом (например, пьянством, блудом, наркотиками…), ни мыслью и чувством (самомнением, завистью, лицемерием, ненавистью…), ни словом (ложью, оскорблением, лестью …).У меня в детстве был случай, который очень помог понять смысл заповедей. Однажды зимой, выходя на улицу, моя любвеобильная мама строго настрого предупредила меня, чтобы я ни в коем случае не вздумал своим язычком дотрагиваться до дверной железной ручки. Этого было достаточно, чтобы как только маменька отвернулась, я уже прилип к той злополучной ручке. Был, естественно, вопль
Почему Бог смирился до креста, а не явился миру всевластным, мудрейшим, непобедимым царём? Почему Христос пришел не императором, не патриархом, не архиереем, не богословом, не философом, не фарисеем, а нищим, бездомным - с земной точки зрения последним человеком, у которого не было ни одного внешнего преимущества ни перед кем?
Причина этого всё та же: власть, могущество, внешний блеск, слава, безусловно, увлекли бы весь мир, и он рабски поклонился бы Ему и «принял» Его в надежде получить в изобилии «
К сожалению, по пути внешнего, так называемого «церковного» благолепия, а точнее, чисто мiрского блеска пошла во многом и уже достаточно давно и церковная жизнь во всем мире. Так и вспоминаются слова одного американца-протестанта, который не только не стесняясь, но, напротив, с гордостью делился: «