Из-за девчонки

– Ага! – обрадовался Костя. – Ну, значит, все правильно: действует. А говорливость не нападает? Сказать ничего не хочется? Ты говори, не стесняйся: здесь все свои.

– Да нет как будто… – помедлив, проговорил Игорь и тут же положил божка на стол.

С ним в самом деле творилось что-то странное. Легкий хмель? Нет, не хмель, необыкновенная ясность в глазах, легкость, радость на сердце – словом, то, чего ему всегда не хватало.

– А ну-ка… – Нина-маленькая потянулась к божку, хотела взять его, но Костя ее остановил.

– Э-э, нет! – сказал Костя. – Вот этого нельзя. Меня предупредили, что берут его навсегда и назад уже не возвращают. Но можете поверить нам с Игорем на слово: эта штуковина вызывает состояние, близкое к восторгу. В стакан с водой положишь – вода шипит, как нарзан.

– А может, она радиоактивная? – с опаской спросила мама.

– Да нет, – сказал Костя. – Я у геологов спрашивал, у буровиков, они говорят – это просто отполированный шпат. А почему вода в восторг приходит – не могут объяснить. В руки я им не давал, конечно, берёг для Гошки. Один специалист теорию развил: здесь происходит самовозбуждение света…

– Квантовый генератор! – догадался Игорь. – Лазер!

– Ну, так уж сразу и лазер! – Костя засмеялся. – Просто красивая безделушка с секретом. Подаришь кому-нибудь. Колдунья так и сказала: «Для невесты его».

– Ну, Игорек, ну подержи! – попросила Нина-маленькая. – Я очень хочу увидеть тебя в состоянии восторга.

– Еще чего… – буркнул Игорь.

Он взял со стола божка и, покраснев, торопливо сунул его в карман.

Все с интересом на него смотрели.

– А разве в кармане не заработает? – со смехом спросила Нина-маленькая.

– Нет, только на свету, – ответил Костя и снова провел рукой по лицу.

На этот раз заметили все.

– Ну вот что, – решительно сказала мама. – Человек с такой дороги, ему отоспаться надо. Все уходите отсюда немедленно!

– Да что ты, мама! – Костя пружинисто встал, с хрустом потянулся. – Я еще главное не показал!

Он наклонился, распутал джутовую веревку, открыл фибровый чемоданчик, достал оттуда какие-то желто-черные бамбуковые палки, планки, деревянные диски. Присел на корточки, повозился (все, стоя вокруг, сосредоточенно за ним наблюдали) – и рядом с кокосами появился мастерски сделанный из бамбука, слегка подчерненного, видимо, паяльной лампой, пулемет в натуральную величину. Костя нажал какую-то планку, пулемет оглушительно затрещал.

– А это кому? – скорбно спросила мама.

– Это мне! – Костя пустил еще одну заливистую очередь и поднялся: – Хорош? Подарок командира охраны. Отличный парень, а в шахматы играет как бог.

– Дурачок ты у нас, дурачок… – сказала мама.

– На машину-то хоть заработал? – спросил отец.

– Нет, папа, – ответил Костя. – Да и на что она нам? Будет стоять и гнить. Вон у Жоры Мартышкина… Кстати, как у него семейная жизнь?

Все посмотрели на Игоря. Игорь сидел и делал вид, что ничего не слышит. «Ну, – думал он, – теперь начнут обрабатывать Костю. Но мы опередим. Опередим!»

– Ай, бог с ней, с машиной, – сказала мама. – А твоему Мауну спасибо от меня, от домохозяйки, – угадал. Вот ведь чужой человек, а угадал.

Связка перламутровых ложек сияла у нее в руках, как букет.

– А ты, старик, что хмуришься? – Костя положил руку отцу на плечо. – Доволен, куряка? Доволен?

– Красиво, – пробормотал отец, вертя в руках дымящую трубку.

– Ну еще бы! – улыбаясь, сказал Костя. – Ши Сейн старался. Резчика нанял в дельте, там они славятся, а дерева у них разного нет. Он и дерево доставил, и образцы. Там его, кстати, и водяная змея укусила.

– Змея?! – Мама охнула. – Настоящая? Водяная?

– Ну да. Неделю ходил как лунатик, стоя засыпал, потом ничего, оклемался. Сам виноват: вольно ему было купаться.

– Где? В дельте? – спросил отец. – А что, там не купаются?

– Ну, только такие идиоты, как Ши Сейн и твой сын. Нас лейтенант предупреждал: в воду – ни шагу! Ши Сейн вперед заходит, ладошами по воде хлопает, а я – за ним.

– Как это? – переспросил отец. – Он впереди, а ты за ним?

– Ну, я-то хотел наоборот, да он не позволил. Я, говорит, тебя сюда завез, и мне твои родители не простили бы… А отыскала его змея без меня. Он далеко заплывал, любил лежать на воде кверху пузом. Ну и случилось. Я не поверил сначала. А лейтенант говорит: ничего, отоспится. Потом, когда мы отплыли на пакетботе, с палубы было видно: кишат, как макароны, головки приподняты. Вода в дельте мутная, вблизи не видно, только сверху.

Наступила тишина.

– Ладно, – сказал Костя, – не кручиньтесь, все позади. Больше не повторится.

Мама пригорюнилась, потом заплакала.

– Ради меня, Костенька, ради нас!..

С ложками в руках она стояла и плакала, старенькая, толстенькая, краснощекая. Костя подошел к ней, погладил ее по голове, отобрал у нее ложки.

– Намусорил я тут, – сказал он. – Вы прибирайтесь пока, а мы с Гошкой пойдем бананы жарить.

На кухне, пока Костя чистил и резал бананы (обращаясь с ними так бесцеремонно, как иная хозяйка с магазинным картофелем), Игорь смотрел на него не отрываясь. Виски и брови у Кости были седые… И эти белые пятна на руках…

– Костя! – вполголоса окликнул его Игорь. Слышишь, Костя?