Из-за грани добра и зла

Батаев Владимир Петрович Из-за грани добра и зла

Глава 1. "Вставай, проклятьем заклеймённый"

Давненько мне не приходилось просыпаться с похмелья на полу в незнакомом помещении и не помня, что происходило прошлым вечером. Но ностальгии по этому поводу почему-то не возникло.

Поспешно распахнув окно, я по пояс высунулся наружу. К счастью, чтобы всего лишь подышать свежим воздухом, а не извергнуть на улицу содержимое желудка. Сколько же я вчера выпил, что до сих пор так плохо? При моей-то ускоренной регенерации.

- Ну и нажрался я вчера...

- Не припомню, чтобы ты вообще что-то ел, - немедленно возразила Эмма.

Ох уж мне эта разница менталитетов. Как же трудно со спутниками из другого мира, которые в половине случаев не понимают смысла твоих высказываний. Я, конечно, стараюсь пореже использовать идиомы родного языка, чтобы избегать таких трудностей перевода, но всё же это усложняет ситуацию.

- А там была еда?

- Взгляни на свои сапоги, - фыркнула титанша. - Ты истоптал половину деликатесов, пока прыгал по столу с балалайкой.

- Это была лютня! - возразил я.

- Балалайка. Ты сам так вчера говорил.

- Мало ли, что я вчера говорил. Считай, что это был никакой не я. А если всё же я, то совершенно никакой.

- Если ты имеешь в виду, что был пьян как артель сапожников на праздник, то с этим не поспоришь, - вступил в разговор Экхард.

Эх, вот только чтения морали в исполнении его бывшего величества мне и не хватает. Хотя, пусть продолжает, может, всё же проблююсь.

- Почему мы в каком-то паршивом трактире, а не во дворце? - перевёл я разговор на более животрепещущую тему.

- А ты не помнишь, что вчера орал? - осведомилась Эмма. - "Вставай, проклятьем заклеймённый" и что-то там ещё.

- Я пел "Интернационал"? Интересно, почему?

- Понятно, - угрюмо кивнул Экхард. - Я до последнего надеялся, что это было частью какого-то твоего плана.

Плана? У меня? Да он, наверное, шутит. Будь у меня привычка планировать, я бы взял себе прозвание Стратег, а не Шут.

- Насчёт пения, это ты, конечно, себе польстил, Джестер, - заметила Эмма. - Ты орал, как страдающая душа грешника в преисподней, ревел, как кабан, раненый в причинное место или...

- Ладно, ладно, я уловил мысль. Каждый мнит себя музыкальным критиком. А что поделать, если у меня ни слуха, ни голоса, но петь люблю?

- Молчать, - отрезал бывший король.

- Ты же, вроде, называл себя менестрелем? - усмехнулась женщина.

- Но я же не утверждал при этом, будто из меня хороший менестрель. - Вот придралась-то, кем только себя ни называл. - Ближе к делу. Как моё пение связано с нашим местопребыванием?

- А ты не помнишь королевских гостей? Такие высокие, широкоплечие, брутальные... - под моим скептическим взглядом Эмма стушевалась и запнулась. - В общем, такие бледные, красноглазые и крылатые мужики. Северные князья, называемые Проклятыми. Ты уже догадываешься, да?

- Я понял, почему начал горланить "Интернационал", - кивнул я. - Но ты что, хочешь сказать, они всерьёз приняли его на свой счёт?

- Браво, ты сегодня на редкость сообразителен, - пробурчал Экхард. - Они подняли восстание.

Я не удержался и расхохотался. Такую несуразную глупость даже моё больное воображение не смогло бы представить. Не зря говорят, что реальность, в отличие от вымысла, не обязана вписываться в рамки правдоподобия.

- Похоже, это был самый крупный успех моего выступления в жизни, - сквозь смех выдавил я. - И что, короля убили?

- Нет. Они для этого слишком благородны, - указал Экхард, видимо, намекая, что мне-то благородства явно не хватает. И этот тип ещё будет тут о благородстве рассуждать, будто не он приказал братьям прикончить своего отца-короля, пусть тот и не был ему родным.

- Дилетанты. Кто ж так перевороты устраивает, - вздохнул я. - Ну а мы-то чего свалили?

- Ты спровоцировал переворот, приставал к принцессе, наступил королю в тарелку и вогнал всех, обладающих хоть долей музыкального слуха в состояние эстетического шока, - принялась перечислять титанша.

- Ну и что? - я так и не понял, в чём по её мнению заключалась проблема. - Я же постоянно так делаю. И вообще, это был ваш план, а я предупреждал, что он паршивый.

- Ты обиделся, что тебе выделили должность нашего придворного шута и таким образом отомстил? - хмуро осведомился Экхард.

Нет, я, конечно, был не доволен, что они решили отодвинуть мою персону на задний план. Пусть они лучше подходят на роли короля и королевы далёкой страны, прибывших с дружественным визитом к местному монарху. Но вообще-то в этой компании главный именно я, это было основным условием нашего совместного путешествия. И вполне мог бы изобразить эксцентричного принца. Сами настаивали, чтобы был шутом, вот и получили, что заказывали.