Из заброшенной рукописи о Карле Марксе

– Маврикивна! Слыхала, что говорят-то? У Гехеля зерно нашли, у Фербаха – материю. Судить явреев будут!

Из диалогов Авдотьи Никитичны и Вероники Маврикиевны.

Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос.

Совпадение изменения обстоятельств и человеческой деятельности может рассматриваться и быть рационально понято только как революционная практика.

Общественная жизнь является по существу практической.

...он рассматривает, как истинно человеческую, только теоретическую деятельность... Он не понимает поэтому значения «революционной», «практически-критической» деятельности.(3/1 – 3).

Выдержки из знаменитых «Тезисов о Фейербахе» Карла Маркса (1845).

Похоже, мы на правильном пути. Cверхидея марксизма связана с идеей практики. Не будем бояться словосочетания «идея практики» – в марксизме встречается и не такое. Пользуясь излюбленным приемом Маркса, мы получаем из данного выражения другое, еще более замечательное: практика идеи. Второе выражение – не синоним первого, оно того не замещает, а дополняет. «Идея практики» и «практика идеи» – два измерения марксизма. Третье измерение следует искать вне плоскости идей. Оно есть действие. Учение марксизма – трехмерный вектор, указующий направление практики. Какое направление? Да ведь сказано вам открытым текстом: революционная практика.

Проследим[16] генезис марксистской Cверхидеи.

Идеи вообще ничего не могут осуществить. Для осуществления идей требуются люди, которые должны употребить практическую силу.(2/132).

«Святое семейство». Написано за год до «Тезисов о Фейербахе», в 1844 г. Все еще не очень понятно, откуда что взялось? Почему речь об «осуществлении»? Вернемся еще назад на один год:

Оружие критики не может, конечно, заменить критики оружием, материальная сила должна быть опрокинута материальной же силой; но и теория становится материальной силой, как только она овладевает массами. (1/422).

Подобно тому, как философия находит в пролетариате свое материальное оружие, так и пролетариат находит в философии свое духовное оружие, и как только молния мысли основательно ударит в эту нетронутую почву, совершится эмансипация немца и человека.(1/ 428).

Из «Введения к критике гегелевской философии права» (конец 1843 – начало 1844).

Наше исследование о Карле Марксе только-только начинается, а мы уже в состоянии сделать кое-какие важные выводы.

Мы движемся назад во времени, прослеживая формирование «идеи практики». При этом, чем более ранним является рассматриваемое высказывание Маркса, тем оно более конкретно, и наоборот: чем позднее, тем абстрактнее. Таким путем в данном случае двигалось мышление Маркса – от конкретного к абстрактному. Одновременно, из «идеи практики» все более вырастало сопряженное с нею представление – «практика идеи».

«Идея практики» есть идея о том, что философия не может считать себя самодостаточной. Она как бы жаждет осуществления. На каком-то этапе теория должна перейти в практику.

Овладев массами, теория становится материальной силой. Для чего нужна эта материальная сила? Чтобы опрокинуть пребывающую материальную силу, то есть – существующую власть, опирающуюся на вооруженное насилие. Чтобы превратиться в «критику оружием», «оружие критики» должно овладеть массами.