Из забвения в предательство

После ухода Алисии я поднялась на крышу и смотрела на звезды. Во-первых, это успокаивает; во-вторых, мне как-то не хотелось плакать в своей комнате, имея такой прекрасный вид (увы, при звездах слезы не хотят литься). Я такая жалкая. Даже сейчас я прикрываюсь юмором лишь бы не заплакать.

– Почему не идет дождь? – пробормотала я.

– А зачем он тебе? – спросил Скотт и прилег рядом со мной.

– Я бы могла спрятать в нем свои слезы, – из меня вырвался смех, но я постаралась прикрыть его кашлем.

– Богиня Остроумия, – парень закатил глаза и замолчал.

Между нами долго стояло молчание. Хоть я и рассказывала Скотту об Алисии, но мне немного стыдно за неё.

Насколько я знаю, она замужем, но эта женщина в открытую флиртовала со Скотт, с человеком, который годится ей в сыновья.

Надо бы как-то извиниться перед ним.

Скотт

Алисия… Эта женщина… Господи, она действительно ужасна, как её описывала Джесс. Я не могу подобрать нужных слов, не знаю, как утешить её. Алисия не имеет границ. Ради денег она готова на всё. Знаете, я бы мог сказать, что сожалею о своих словах, сказанных четыре года назад, но, черт возьми, нет.

Она замужем. Замужем! А ведет себя так словно ей 18, и она впервые пошла на мастер-класс какого-то пикапера и сейчас тренирует свои новообретенные умения. Мой бедный отец. Видя, как она заигрывала со мной, и слыша, как эта мегера назвала Джесс «обузой», я ощутил резкое ни с чем неоспоримое чувство отвращения. Оно выросло до неощутимых размеров после её прихода.

Но кое-что не дает мне покоя: узнала ли она меня? Да, я пытался изменить интонацию, не говорить с ней как обычно; старался не смотреть ей в глаза, чтобы она не прочитала меня, но всё-таки… Возможно ли, что я скоро покину Джесс из-за моей оплошности? Черт! Надо было подняться наверх и подслушивать оттуда. Идиот!

Моя соседка лежит, не издавая ни звука. Её прекрасные зеленые глаза устремлены вверх, её рот постоянно дергается, и она часто моргает. Она же не заплачет, да?

– Я сожалею, Скотт.

Джесс

– Я сожалею, Скотт, – набрав в легкие больше воздуха, продолжила: – за то, как она вела себя, за всю ненужную драму. Я сожалею из-за того, что у меня есть такая мать. Знаешь, я с детства хотела, чтобы у меня была мама. Да, она была у меня до 12 лет, – я грустно усмехнулась, – но всё-таки хотелось бы иметь её чуть подольше. Всё время в школе я училась на отлично, участвовала в различных концертах, ходила в кружки, чтобы она заметила меня, обняла и гордо улыбнулась. Я всегда хотела думать, что моя мать гордится мной.

Однажды, когда у меня было день рождение, Алисия решила позвонить мне (хотя я ей звонила до этого несколько раз). Я смотрела её интервью, и что в интервью, что в жизни она сказала одну вещь: «Я покинула вас из-за денег. Твой папа обеднел».

Её никогда не интересовала семья, её всегда интересовали деньги. Сейчас она поедет домой, позлится и забудет обо мне. А я… я буду пытаться сдержать себя от ненужных слез и думать: «Почему моя собственная мать считает меня обузой?»

Я судорожно вздохнула и замолчала.

– Джесс, послушай меня. Алисия гнилой человек, из-за которого не стоит убиваться. Если хочешь, можешь плакать, можешь кричать. Тебе полегчает. А то это дерьмо будет копиться и копиться, и в итоге…

– Тот поцелуй в клубе, – прервала я его, потому что устала слушать об этой мегере. – Он был хорошим, но для меня… для меня он не был фейерверком из чувств, не вызвал бурю эмоций или что-то в этом роде.

Я осмелилась взглянуть ему в глаза.

– Прости, я обозналась. Ты для меня действительно не больше, чем друг.

Скотт просто улыбнулся.

– Всё в порядке, Джесс. Ничего страшного. Ты не можешь испытывать то, что я испытываю к тебе. Это нормально.

– Точно всё в пор…

– Да, Джесс, – он призадумался. – Ну, мне немного обидно и больно, но насильно мил не будешь, так ведь?

– Да, – прошептала я.

Мы остались на крыше до самого утра, разговаривая на разные темы, стараясь забыть свою боль.

***

Днем Скотт уехал к Нику обговорить кое-какие вопросы насчет наркоманов, которые встречаются на наших вечеринках.

Я стояла на кухне нарезала фрукты для фруктового салата, как вдруг наверху зазвонил телефон Скотта. Подняв голову, я прислушалась: вызовы не прекращались. Кто-то настойчиво пытался дозвониться до парня.

– Неужто ли до него пытается дозвониться одна из его подружек? – буркнула я.

Через пару минут мне надоело слушать этот ужасный рингтон, и я, бросив нож на стол и вытерев руки, взяла ключи с полки и поднялась по лестнице в его комнату.

Дверь была как всегда закрытой. Не знаю, зачем Скотт её запирает. Он даже запрещает мне убирается в его комнате, когда моя очередь прибираться.

Я зашла внутрь и первым делом обратила внимание на фотографию на тумбочке: на ней были запечатлены я и он на одной из наших вечеринок. Самое главное – на ней мы были запечатлены целующимися. Видимо, я была настолько увлечена этим моментом, что даже не запомнила его, а также не заметила вспышку камеры.

На кровати звонил телефон. Я подошла к нему и взяла телефон в руки – звонила его мама. Прочистив горло, я ответила на звонок:

– Здравствуйте!