Из записок бывшего крепостного человека

В июле месяце через Москву идут все ратники, дружина за дружиной с барабанным боем и музыкой. Дворяне вооружают на свой счёт целые дружины, купцы жертвуют деньги на пушки. Граф Закревский предложил городскому голове Колесову собрать с московских купцов на вооружение армии триста тысяч. Подписка замедлилась. Граф потребовал Колесова[63] и спросил о причине замедления. Тот замялся и не знал, что ответить. Граф потребовал показать ему подписную книгу и, увидев, что Колесов подписал только тысячу рублей, прибавил к цифре два нуля и велел доставить все сто тысяч через три дня. Деньги полностью были доставлены.

Александр Петрович получил орден св. Анны и темляк на шпагу. Его встретил великий князь Николай Николаевич и долго расспрашивал о сражении, в котором он был ранен. Теперь он зачислился в запас армии.

О войне только и говорят, но вести все неутешительные. 26 августа была такая телеграмма: «С каждым днём неприятельская армия усиливается прибывающими свежими войсками, нападения их становятся всё сильнее и сильнее, и потери наши доходят до огромного размера. Нынешний урон людей с нашей стороны доходит до тысячи человек. Если придётся оставить северную часть города в руках неприятеля, то он найдёт в ней одни окровавленные камни и развалины». Все предполагали, что Севастополь уже в руках неприятеля и что телеграмма эта подготовительная[64]. Вообще уныние и недовольство. Ругали французов и англичан за то, что приняли сторону нехристей-турок. Возвратившиеся с войны раненые рассказывали, что неприятель провёл железную дорогу и пушки подвозили с моря прямо к крепости. Солдат они хорошо кормят и поят ромом. Нашим же трудно приходится, потому что около Крыма болота и трудно добраться до Севастополя и доставить провизию. Той же, которая наконец доставляется, солдаты не радуются — гнилая. В газетах описываются геройства Щёголева[65], черноморских моряков и солдат. Сердце радуется, но предчувствует недоброе.

Вечером пошёл в театр. Шла нарочно написанная на тему текущих событий пьеса[66]. Семьи провожают идущих на войну рекрут и плачут, а помещик (Самарин) воодушевляет их и обещает разные льготы. Все кричат, что готовы умереть за Царя и Отечество. Многие из зрителей плакали. Ходят все невеселы — у кого сын убит, у кого — брат. Молодёжь рвётся всё-таки на войну. Даже бывший семинарист Смирнов, который летом занимался по русскому языку с кадетами, и тот говорит: «Духовных людей ныне тоже призывают на войну. Пошёл бы я, да кончил дело, вышел из семинарии. Хочу в дьячки. А что, кстати, Федя, не слышно ли от меня запаха водки». Он любил выпивать.

Александр Петрович зимою стал часто ездить в клуб. Он там играет в карты и проигрывает. Барыня не знает и очень тревожится, недоумевая, куда тратит он деньги, которые постоянно у неё просит.

Я же продолжаю ходить в театр. 28 ноября, в бенефис Шуйского, шла в первый раз пьеса Сухово-Кобылина «Свадьба Кречинского». Играли: Муратова — М. С. Щепкин, Кречинского — С. В. Шумский, Расплюева — Садовский. Театр был полон. Хлопали, топали, кричали. Садовский был так смешон, что публика хохотала до слёз. Публика много раз вызывала автора, но он не показывался, хотя и говорили, что он в театре. Передавали, что ему запрещено жить в столице. Когда я возвращался домой и шёл по Сенной площади, дом Сухово-Кобылина был весь освещён. Во дворе стояло много карет. Артисты и знакомые у него ужинали.

10

сватовство и свадьба Марии Петровны / Танеев встречи севастопольских героев / рязанские помещики / приезд государя слухи о воле / Самарин и Дружинин / бал у французского посла / фейерверк у лефортовского дворца / увеличение оброка

У Марии Петровны два жениха сразу. Молодой человек Иван Яковлевич Оболенский и полковник лейб-гренадерского полка Алексеев. 5 января объявлен был женихом Оболенский, а 13 января я отнёс ему письмо с отказом. Нашли, что он слаб здоровьем. Полковник Алексеев торжествует.

Вечером 19 января был у нас в гостях С. Н. Танеев, сумасшедший. Ему лет пятьдесят. Он румянится, и на лбу большой кок. Всегда во фраке, который лоснится, и в цилиндре, который для блеска смазан маслом. Желая посмеяться, ему представили Марью Петровну под именем княжны Бобринской. Он величественно поклонился ей и спросил, любит ли она музыку. Она ответила, что очень любит, и сейчас же заиграла песню «Ты коса ль моя». Танеев, закатывая глаза, стал петь. Потом ему предложили жениться на ней. Он спросил: «А в какой мере её владения?» — «Тридцать тысяч душ». — «Это прекрасно, но род Бобринских, кажется, из новых, так сказать, только из дворянских». — «Дед её завоевал татар под Казанью». — «Так-то так, но я не могу смешивать кровь князей Владимирских с другими родами. Тем более, что я в скором времени буду княжить во Владимирском княжестве…»