Из записок районного опера

Выпроводив его в камеру, ты бежишь в туалет, долго изучаешь свою физию в висевшем на стене зеркале. Глаза… на первый взгляд — обыкновенные глазки, отчасти даже мутные и туповато — вытаращенные после вчерашнего отделовского поддавона, но если присмотреться — такая доброта, такик ум, отвага и бескорыстие, и ещё что-то этакое… державно-значительное!.. И хотя ты всего лишь пока что старлей, но глаза у тебя — майора, а то и полковника!.. А он, задержанный, в силу своей зоркости, смог разглядеть всё это, что делает ему честь…

Понятно, что во время следующего разговора ты уже смотришь на него совсем по-другому, почти как на своего боевого товарища… Он это сечёт, и приступает к очередной фазе вешания лапши на твои роскошно оттопырившиеся уши. «Я знаю, что вам нужна раскрываемость совершённых ранее преступлений, и готов дать «явку с повинной» на две свои кражи… Годится?..» Ещё бы!.. Каждая такая «явка» — это лишняя палочка в твоём отчёте по спущенном лично тебе плане раскрываемости преступлений (в этом месяце, к примеру, ты обязан раскрыть их не менее шести!). Но ты понимаешь, что за красивые глазки таких подарков оперу преступники не делают. «Что хочешь взамен?» Ответ почти сто пудово предсказуемый: «Хочу ш и р н у т ь с я!..» Так-так… «А чем докажешь, что не понт это?»

Скользкий вопрос, ведь именно на понт он тебя сейчас и берёт!.. Но тут он начинает пороть такую хреновину, и так убедительно, так горячо!.. Кража рассказывается в мельчайших подробностях, — точный адрес, точные обстоятельства, подробный расклад того, что взял куда подевал, в каких именно нычках хранится то, что не успел перед арестом сбыть… Ну разве такое можно придумать?!. Нельзя! Будь ты хоть Лев Толстой — такого не придумаешь, и перед опером с подобной убедительностью — не изобразишь!.. Тем более, что в сводке именно по такому-то адресу и именно в указанное время кража — значится, совпадают и многие другие второстепенные детали его рассказа… Значит, и остальное — тоже правда!.. Без сомнения!.. Ты и не сомневаешься… А он — просит в обмен на координаты нычки, где якобы хранится часть похищенного, всего лишь пару укольчиков, и — получает своё.

Потом ты бежишь к указанному им тайничку — нет там ни хрена!.. Проверяешь указанные им конкретные факты и обстоятельства — всё, сообщённое «вообще» — подтверждается, а насчёт именно его конкретной виновности — оказывается чистейшей туфтой!..

Естественно, мчишься к нему с кипящими от ярости глазами, но натыкаешься лишь на недоумённую улыбочку: «Как?!. Неужели я что-то напутал?!. Странно, со мною раньше таких провалов в памяти не случалось…» И — начинает вкручивать тебе в мозги оправдательные шурупчики, — не успеешь и глазом моргнуть, как залито пламя твоей ярости океаном успокоительных и всё объясняющих слов…

Речь любого мошенника — журчит как ручеек, поворачивая то туда, то сюда… И главное, как логично всё звучит!.. Буквально миг назад казалось тебе, что нет и быть не может никаких извинений совершенному оным индивидуумом, а он — повернул раз, другой, третий поток своих объяснительных фраз, и вдруг выяснилось, что беседуешь ты практически — с ангелом!.. Пытаешься стряхнуть с себя паутину внушаемых иллюзий, напоминаешь себе: «Так он же гад конченный, нельзя ему доверять ни в чём!» Но он опять — говорит, говорит, говорит…

10. ГОРБАЧЁВ-ХИТРОВАН

Я очень уважаю Михаила Сергеевича Горбачёва за тот вклад, который он внёс в крушение прогнившей насквозь мировой системы социализма.

С другой стороны, факт налицо: возглавляя и КПСС, и СССР, Горбачёв сумел погубить и Коммунистическую партию, и Советский Союз… Как же ему это удалось?..

Вспомним начало 1991-го года… Любому сведущему человеку происходящее кругом уже тогда было ясно и понятно: «Горбатый» решил «сдать» партию и государство, а заодно уж — и всех своих соратников, приспешников, прихлебателей… Нелегко это было, слишком много злобных хитрованычей его окружали, но он — смог, исхитрился, сбашковитничал…

Когда держава зашаталась и начала рушиться, со всех сторон развопились: «Предательство!.. Идём к катастрофе!.. Горбачёва — к стенке!..» Приходит Горбачёв во враждебно настроенную аудиторию, восходит на трибуну, начинает истекать на слушателей словесами, запутывать в примерах и выводах, «давить» на разум и чувства незабываемым обаянием своего мудрого и всепонимающего взгляда (помните это типичное для него выражение глаз: «Я знаю больше, чем говорю, но просто ещё не время откровенничать… Вы уж просто поверьте мне на слово!..»)

И о чудо: пока он изрекал — верилось буквально каждому его слову!.. Сомненья — прочь, накапливающиеся громадьём ужасы действительности — себе в задницу, раз Генсек сказал: «Всё нормально!», то так и есть… Это потом, когда он смолкал и спускался с трибуны, даже чуть позже, — когда рассеивалось очарование очередным его выступлением, лишь потом начинали недоумевать: «Постой, как же: «Всё нормально!», если и то — не так, и это — тоже… И откуда завтра взяться лучшему, если сегодня не посеяно ничего хорошего — одно только плохое?..»